Россия в поворотный момент истории

Такие подозрения окрепли у нее после произошедшего год спустя в Константинополе переворота, когда младотурки свергли султана с престола. Гучков вскоре получил при дворе кличку «младотурка» и с того момента считался врагом общества № 1.

Военный министр Редигер, специалист по военным проблемам, который занимался своим делом в атмосфере полной гармонии с Думой, был отправлен в отставку. На его место назначили командующего Киевским военным округом генерала Сухомлинова, посредственного солдата, едва знакомого с современной войной. Подчиняясь желанию царя, он отказался сотрудничать с Думой.

Царица была права, чувствуя, что вождь конституционалистов был самым опасным препятствием на пути к реализации ее безумной мечты о восстановлении абсолютного самодержавия в России. Движение октябристов и примкнувших к ним группировок плелось в хвосте тех сил страны, которые боролись за подлинную демократию. С другой стороны, оно возглавляло эти силы на высочайшем уровне, то есть в военном и административном руководстве и великосветских кругах. Выступая против реакции, оно волей-неволей расчищало путь для широчайшего оживления революционного движения, которое весной 1912 г. получило мощный импульс, каким стал печально известный расстрел на Ленских приисках[35]. Хотя октябристы не имели намерения вести дальнейшую демократизацию России, они стремились поднять страну на более высокий экономический и культурный уровень, приличествующий великой державе. В достижении этой цели они пользовались поддержкой умеренной оппозиции и наиболее просвещенных людей, занимавших высшие административные должности. Поэтому Третья и Четвертая Думы, несмотря на их контрреволюционный состав, сыграли прогрессивную роль в истории России. Ряд изданных ими законов одним лишь фактом своего существования способствовали экономическому и культурному подъему, который происходил в России в последнее десятилетие перед Первой мировой войной.

Например, в думский период просвещение развивалось так стремительно, что к моменту начала войны Россия была готова к введению обязательного всеобщего образования. В начале XX в. прекратилась абсурдная и преступная кампания против просвещения, которую развязали реакционные министры в конце XIX в. В 1900 г. 42 процента детей школьного возраста посещало школу. Министр образования Кауфман-Туркестанский внес в Третью Думу законопроект о всеобщем обучении, который был принят большинством голосов. Однако, к несчастью, законопроект был отвергнут Госсоветом, половину членов которого назначал лично царь, и возвращен в Думу на повторное рассмотрение. В итоге его приняла Четвертая Дума. К тому времени министр просвещения, которым тогда был граф П.Н. Игнатьев, решил, что уровень грамотности среди молодежи уже достаточен для того, чтобы ввести систему обязательного начального образования. Если бы не разразилась война, она была бы создана во всей полноте к 1922 г. Но и до войны в большинстве случаев школу не посещали лишь те дети, которым не позволяли этого родители.

В 1929 г. Фонд Карнеги издал книгу «Русские школы и университеты во время мировой войны». Ее написали два профессора, специалисты в области российского образования Одинец и Покровский, а предисловие принадлежало перу Игнатьева, бывшего министра просвещения. Эта книга была призвана развеять миф о том, что до прихода большевиков лишь 10 процентов российского населения владело грамотой и что правящие классы делали все возможное, чтобы преградить детям рабочих и крестьян доступ к образованию. Российские высшие и средние учебные заведения были самыми демократическими в мире в том, что касалось социального состава учащихся. Еще до думской эпохи земства тратили 25 процентов своего бюджета на образование; теперь же они стали расходовать треть. За один лишь период 1900–1910 гг. субсидии на образование, получаемые земствами от правительства, возросли двенадцатикратно. В 1906 г. в стране было 76 тысяч школ, которые посещало около 4 миллионов учеников. В 1915 г. насчитывалось уже более 122 тысяч школ с 8 миллионами учеников. В этот период минимальный возраст для выпускников повысился, а расписание расширилось, позволяя самым одаренным детям из крестьянских семей учиться в средней школе. Государственные школы были доступны не только для детей, они стали центрами просвещения и для взрослых крестьян. В школах создавались библиотеки, читались лекции, устраивались вечерние и воскресные занятия для взрослых и даже проводились театральные представления. Земства учреждали специальные курсы для самих учителей. Ежегодно учителей бесплатно отправляли в заграничные поездки. Тысячи учителей государственных школ до Первой мировой войны побывали в Италии, Франции и Германии.

В качестве итога можно процитировать слова Одинца и Покровского: «Из общего состояния начального и среднего образования в России в годы, непосредственно предшествующие войне, следует сделать вывод, что за всю историю русской цивилизации просвещение никогда не распространялось так стремительно, как в данный период».