Россия в XVIII столетии: общество и память

«а взяла она Авдотья тот портрет ис спальни, где находятся в покоях означенная Елисавета Афанасьева дочь и муж ее Гаврила Адалимов без бытности их обоих в доме не по чьему подговору, а сама собою, только по прозьбе вышереченной госпожи Лутовиновой девок Ненилы Осиповой, Елены Прохоровой, кои шли того ж дня за водою и просили ее, чтоб тот портрет по желанию их господ как-нибудь вынести. И что тем портретом вышереченныя господин надворный советник Адалимов и жена ево Елисавета ругаются бесчесным образом и приезжающим к ним гостям ис того делают посмеяние. А писал оной портрет в нынешнем 1773 году в июне месяце перед троицкою неделею человек дворовой Егор Мартынов, а чей по прозванию не знает, брянского помещика порутчика Фаддея Петрова сына Тютчева, а только по прозьбе оных надворного советника Адалимова и жены ево Елисаветы с таким при том от них оному человеку прошением, чтоб не изъясняя подлинного имени означенных майора Лутовинова жены, детей и тещи ево лиц, но только именован оной на аднадворца Ивашки (коим именем, как она девка навсегда слыхала, что он, Адалимов, вышереченного Лутовинова называет) жены, детей ево Лутовинова и старушкина персоны написаны были. Которой живописец, человек реченного господина Тютчева Егор Мартынов, по той прозьбе портрет и написал и ко оному Адалимову и жене ево в дом принес, и тот портрет ими разсматриван, и по разсмотрении того портрета Адалимов сказал ему, что во оном лицы против вышеписанных персон Лутовинова, жены и тещи написаны гораздо явственны и сходны и кто де посмотрит, тот может догадаться. И, дав ему за работу денег два рубли, приказал переправить иным образом со изъяснением старушкина лица собачьим или иным зверским каким видом, которой живописец взял и, переправя, обратно к ним на третей день картину принес, за что он Адалимов еще дал ему денег один рубль. После того как означенного Тютчева человек Иван Бочков проведал, что оной портрет писан к ругательству объявленных господ Саловой и Лутовиновых, то оной пересказал ходящей за детьми ево господина Тютчева маме старухе, которая, услыша таковое ругательство дворянскаго рода, написала о том непорядочном предписанного человека Мартынова поступке в Москву к господину своему реченному Тютчеву, а оной Мартынов, узнав о том письме, прибежав к вышереченному надворному советнику Адалимову, прасил, чтоб тот портрет бы переписал, дабы никто не мог догадаться, а особливо господин ево, и что оной писан… или и совсем уничтожить, пред ставя при том, естли де господин ево о том узнает, то от него истязан и в сылку сослан будет. На что оной, Адалимов сказал ему, чтоб он того не боялся, а когда де кто спросит, то он скажет, что тот портрет к нему прислан из Москвы».[315]

Свои показания Авдотья дополнила именами смеявшихся над картиной гостей Адалимовых, а также заметила, что совершила этот поступок потому, что не знает точно, кому из господ она сама в действительности принадлежит. Надо заметить, что любители искусства Адалимовы отреагировали на случившееся мгновенно. Уже на следующий день Гаврила Иванович подал челобитную о побеге своей крепостной Авдотьи Васильевой. Именно из этой челобитной мы заодно узнаем, что его брак с Елизаветой Адалимовой не был первым. По утверждению Адалимова, Авдотья «с уборнаго столика снесла собственнаго моево табакирку большую томпаховую вызолоченую ценою осмнатцать рублев, в ней лежащих после первой моей жены перстень золотой осыпной греческими алмазными искры ценою сорок пять рублев, два кольца золотых под литерами латынскими (1) МА(2) DE ценою десять рублев пятьдесят копеек, перстень золотой с томпасом – тринатцать рублев, две запанки золотых одинаких, в которых вставлена по одному розу – цена шестнатцать рублев, жемчугу ориэнтального мелкого, что на руках носят, десять ниток – цена сорок две рубли».[316] Однако, несмотря на то, что драгоценности на общую сумму почти в 150 рублей были описаны с такими характерными деталями, доказать обвинения против девушки, по-видимому, не удалось: сама Авдотья утверждала, что ничего не крала, а доставивший ее в Трубчевск поручик Попов показал, что, кроме картины, у нее в руках ничего не было.

Обратимся теперь к показаниям Авдотьи. Упоминающийся в них Фаддей Петрович Тютчев был одним из богатейших людей того времени. Он владел примерно 4,5 тыс. крестьянских душ, причем основные его владения находились именно в Брянском уезде, а центром их было село Хотылево, в приходе которого, как упоминалось выше, находилось и сельцо Суздальцево. В Хотылево Тютчев в 1763 г. построил церковь Спаса Преображения, остатки которой сохранились и поныне и которую, надо думать, посещали и герои этой истории.