Россия вечная

Разумеется, присутствие этой Тайны не может быть доказано рационально или «научно», но только потому, что подобные явления духовного порядка в принципе не могут быть «доказаны» таким путем, так как он до смешного узок и неприспособлен для понимания явлений, которые относятся к разряду духовных и сверхрациональных. Доказательством здесь является, главным образом, само появление подобных идей в сознании людей, ибо они не могут появиться просто так, без всякой трансцендентной причины, вызвавшей их появление в сознании народа.

Другим фундаментальным фактом, проходящим через всю русскую патриотическую лирику (и, конечно, не только через нее), является любовь к России, причем часто именно такая любовь «необъяснима». Истоки этой «необъяснимости» лежат в том, что такая любовь далеко выходит за пределы естественной любви к Родине, за пределы естественного патриотизма. Она коренится, видимо, во всей загадочности России и ее притягательности и направлена на Россию как на Тайну (см.: Лермонтов — «но я люблю, за что, не знаю сам», Блок — «и в тайне почивает Русь», Есенин — «но люблю тебя, родина кроткая, а за что — разгадать не могу» и т. д.). Невозможно «разгадать» именно потому, что до бесконечности эта любовь связана с Тайной России. И эта Тайна притягивает к себе, ибо за ее покрывалом скрывается нечто непостижимое, но родное, что соответствует глубинным и еще, может быть, не раскрытым уровням русской души. Поэтому вполне можно утверждать, что русский патриотизм носит до известной степени сверхъестественный характер.

Дальнейшим выводом, несомненно, будет то, что такая любовь и вообще любовь к России, в принципе, является для россиян, русских, для всех, кто действительно духовно связан с Россией, фундаментальной реальностью не только в сфере поэтической и интеллектуальной, но, очевидно, и в сфере исторической и политической, ибо все сферы жизни связаны между собой, и связующее звено — сам человек. Вне всякого сомненья, без любви к России погибнет и сам русский человек, и сама Россия, ибо такая любовь дает глубокую, почти непостижимую возможность для России выстоять при любых, самых тяжелых исторических обстоятельствах, а без этого Россия может не устоять даже в обычной ситуации.

Не входя в рассмотрение всей сложнейшей проблемы мистического отношения к России в русской поэзии, обратим хотя бы внимание еще на некоторые важнейшие моменты.

Уже зачитанные, всеми повторяемые строки Тютчева («умом Россию не понять») нуждаются, тем не менее, в более подробном философском анализе, в силу огромного значения этой мысли, этого стихотворения, буквально вошедшего в кровь и плоть русских людей и тех, кто духовно близок России. Оно стало частью великого русского национального самосознания. Действительно, что значит «умом не понять»? Во-первых, поскольку Россия воспринимается как Тайна, то тогда как будто ясен смысл этого философско-поэтического определения, но только на поверхности, ибо далеко не все Тайны непостижимы умом, есть Тайны, которые после некоторых усилий рано или поздно раскрываются для ума. Тайна, в принципе не понятная для ума, может быть только Тайна сверхчеловеческая, имеющая отношение к высшему миру. Но именно такова Тайна России. Наконец, продолжая наш анализ, можно заметить, что выражение «умом не понять» предполагает, что можно понять каким-то иным способом, более высоким, чем путь человеческого ума, и такой способ существует. Это путь сверхрациональной интуиции, медитации, выхода на высший уровень сознания. Он тоже открыт (потенциально, конечно) для человека, и только таким способом можно хотя бы приблизиться к пониманию Тайны России. Следовательно, перед нами — грандиозное поле работы для будущих русских философов, поэтов, писателей, метафизиков… В этом залог будущего величия русского эзотеризма. Тем более что тоска по познанию России явно присутствует в русской культуре. Особенно сильно это выражено в гениальном стихотворении Волошина «Россия 1915 г.», оно кончается так:

Сильна ты нездешней мерой,
Нездешней страстью чиста,
Неутолимой верой
Твои запеклись уста.
Дай слов за тебя молиться,
Понять твое бытие,
Твоей тоске причаститься,
Сгореть во имя твое.