Россия вечная

Кроме страсти к познанию России, важно подчеркнуть два других важнейших момента в этом стихотворении («неутоленная вера» и «тоска»), которые являются фундаментальными для русской культуры и выражены в ней в самых различных формах. Идея «неутоленной веры» имеет особое мистическое значение, ибо она указывает, по крайней мере, на то, что никакая религиозная завершенность, никакая вера, философия, миропонимание не могут до конца удовлетворить Россию, в русской душе всегда остается некая тайная тревога, некая «неустроенность», и, следовательно, всегда остается незаполненный метафизический простор. Но поскольку хорошо известна антиномичность русской души, то понятно, что эта тайная тревога как бы уравновешивается стремлением русской души к внутреннему покою и созерцанию, что хорошо выражено, например, в русской религиозной живописи… Однако «неутоленность» в русской культуре имеет гораздо более грозный и далеко идущий смысл, чем «покой», ибо благодаря своей метафизической «незавершенности», «неутоленности», сохранению тайного пространства для будущего Россия всегда имеет возможность вобрать в себя все немыслимые духовные горизонты будущих веков и, следовательно, сохраняет возможность великого исторического бытия в будущем.

В связи с этим понятно также значение в русской жизни и культуре знаменитой русской «тоски», ибо «русская тоска» (в особенности так называемая беспричинная) по существу является выражением мистической неутоленности, с той только серьезной поправкой, что «тоска» более широкое понятие, чем «неутоленная вера». «Тоска» может, например, означать неутоленность онтологическую и даже больше того — неутоленность загадочно метафизическую, тем более принцип такого рода Тоски всегда ведет в Великое Неизвестное. Поэтому Волошин в этом стихотворении просит дать ему только познание русского бытия (ибо бытие можно познать), но такую тоску познать нельзя, к ней можно только быть причастным, и она невероятно втягивает в себя, как втягивают в себя бесконечные русские просторы.

Это обстоятельство бросает дополнительный свет на характер любви русских к России, точнее, на одну из сторон этой любви, а именно: незавершенность России, сохранение ею непознанного пространства и высшей тайной цели вдали придает этой любви подлинно мистический, вечный характер и, следовательно, защищенный от превратностей времени (несмотря на то, что в какие-то катастрофические периоды истории могут быть «провалы» в этом отношении). Даже необъятность русского физического пространства переосмысливается в русской поэзии в мистическом плане, в смысле необозримости русской духовности и скрытости, отдаленности великих целей русского бытия. Например, у Блока:

За снегами, лесами, степями
Твоего мне не видно лица.
Только ль страшный простор пред очами,
Непонятная ширь без конца?

Русский простор действительно страшен, потому что он не только указывает на космическую широту, «отдаленность», но до известной степени является своего рода покрывалом Изиды, скрывающим русскую Тайну и цель.

В то же время на геополитическом уровне русское физическое пространство не раз спасало страну и нацию от уничтожения, и именно поэтому историческая Россия должна была расширяться, чтобы спасти себя, ибо иного выхода у нее не было. В этом смысле русское пространство «страшно», но уже для врагов России. Все это лишний раз показывает коренную связь духовного и исторического в русской жизни.

«Страшно» быть русским человеком, ибо трудно человеку вместить то, что вмещает Россия, но вместе с тем это и великое счастье.

Разумеется, мы коснулись здесь далеко не всех аспектов метафизики русской поэзии в ее отношении к России. Высшей русской поэзии и литературе удалось выразить многие глубинные основы русского бытия и русской души. Изучение философии и метафизики, лежащей в подтексте этой поэзии и литературы, — дело будущего, но оно необходимо всем, кто хочет познать свою Россию и стать причастным ее тайне. Вместе с тем именно интенсивное мистическое сознание России во всей ее глубине является одним из главных признаков литературного и философского гения в России, и с этим познанием неотрывно связаны имена наиболее великих русских писателей и поэтов — от Пушкина, Толстого и Достоевского до Блока, Есенина и Платонова.

Заключительное слово Памятник Маяковскому — могила Есенина — памятник Гоголю — Лианозовский центр — Южинский переулок — Подмосковье