Читаем Россия Величие Планеты (СИ) полностью

Фридрих также их колол, но вот одна из жертв оказалась ему слишком как сказать холеной. И мальчишка взял, да и двинул ему прикладом по затылку. Пропел:

- Раз, два, три! Оковы разорви! И Гитлера плени!( последнее шепотом, так как могли неправильно понять!).

Остальных уже добили, причем играючи! Бой оказался знатным ребята отличились, перебив за раз более шести сотен бойцов (для партизанской войны, это очень даже хорошая и большая численность отряда!). В среднем это... Более двух человек на брата, при потерях.

Десяток пацанов получили ранения, причем двое настолько тяжелые, что их пришлось нести на носилках. Но мальчишки, имеющие азбучные медицинские навыки сразу же определили, выживут молоденькие бычки.

Вольф с удовлетворением отметил:

- Никому ничего ампутировать не придется, а остальное до свадьбы заживет! Значит, мы победили! А инвалиды нам не нужны.

Всего убитых было шестьсот пятьдесят девять, а пленных... Только один!

Но зато какой, при обыске у него нашли документы, заставившие пацанов присвистнуть. Вольф произнес:

- Генерал Королевкой гвардии Эдуард Черчилль. Племянник премьера, бывшего главы Британии и правая рука Альвареса. Вот это удача! Признаюсь ради этого даже тремя, четырьмя товарищами пожертвовать не грех!

Мальчишка Ганс тут вякнул:

- Не надо говорить, что его пленил прусский воитель Фридрих. Иначе ему опять дадут Рыцарский Крест. А может даже с дубовыми листьями!

Вольф погрозил в ответ кулаком:

- Я так не поступаю. Хотя конечно в данном случае, пленить второе лицо в повстанческом движении, было не так уж сложно. Просто Фридрих и в самом деле везуч. Его удача невероятна, почти как у самого фюрера, но... - Мускулистый мальчишка тряхнул бицепсом - Это хорошо и для нас. Генерала допросим, прямо сейчас. А тебе Ганс за подлость, двадцать ударов палками по пяткам. Что кривишься? Ты предлагал арийским рыцарям подлость по отношению к боевому товарищу и должен за это ответить. Кроме того не забывай, в боевых условиях по моему приказу, тебя могу повесить как пойманного пирата.

Ганс не стал возражать, а лег на спину. Его ноги пробели между двумя палками, а Вольф лично взял в руки бамбук.

Командир батальона СС бил палкой по босым, темно-зеленым от растительности джунглей пяткам мальчишки, очень хлестко, но не вкладываясь. Нужно было причинить максимум боли, но не покалечить боевую единицу. Не хватало его, еще несли на плечах.

Ганс тяжело дышал, вздрагивал при каждом хлестком ударе, но не издавал ни стона, ни крика. В СС и Юнгфольке не принято показывать, что тебе больно.

Так ему отработали пяточки, оставив пару заноз, а затем опустили ноги. Вольф крикнул:

- Ну, что становись. Поболит пару дней, потом еще крепче станешь. Битье по пяткам, очень даже полезно!

Ганс сразу же согласился, хотя в его голосе и чувствовалась боль:

- Конечно же, полезно! Нервные окончания на ступнях поднимают мышечный тонус, бодрят и способствуют росту детей!

Вольф приказал:

- А сейчас допросим Черчилля он, конечно же, много знает.

Генерал королевский войск промямлил на плохоньком английском:

- Я военнопленный, вы немцы присоединились к Женевской конвенции. Пленных нельзя пытать!

Вольф криво усмехнулся:

- Не думай, что мы тупые пацанята. Законного Британского короля, вы не признаете, как и премьера Мосли. Значит, вы не относитесь к законным боевым формированиям... А значит бандиты, которые не подчиняются легитимной власти. А на бандитов не распространяется законы и женевские конвенции. - Голос мальчишки -командира стал куда грубее. - Готовьте дыбу.

Черчилль зарычал:

- Да как вы смеет скоркачи, малолетки! Да вас за это будут огнем жечь!

Вольф схватил за грудки и тряхнул Черчилля:

- Да нет! У нас фантазия побогаче, и есть что-то более изощренное, чем огонь. Сейчас ты испытаешь на себе всю арийскую изобретательность.

Пропустим леденящую кровь подробности, да и детали "активного допроса" никому не интересны. Важен факт, что нужная информация получена.

Конечно, она была не самая обнадеживающая. Альварес находился, в почти в противоположном конце Британского Заира. То есть до него почти тысяча миль. Но зато его база фиксированная, пара глубинных обширных бункеров, схроны в шахтах. Это упрощает дело.

Другая информация чуть повеселее, генерал Хулимо Александер, всего в ста милях. Вот эго, тоже одно из самых видных бунтарей и следует захватить. Правда, с ним около восьмисот человек, но для батальона арийцев - это не так уж много. У самого Альвареса, еще более пяти тысяч солдат и офицеров, а значит нужно привлекать дополнительные силы.

Вольф вызвали по рации самолет. Потерявшего сознания от жестких пыток Черчилля погрузили в транспорт. А также тут была передана карта с базами. Сами мальчишки получили новейшие подствольники. Обещания новых наград и были отправлены на охоту.

Сто миль? Это несколько часов босоногого ходу. Для таких стальных мальчишек пустяк.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сила
Сила

Что бы произошло с миром, если бы женщины вдруг стали физически сильнее мужчин? Теперь мужчины являются слабым полом. И все меняется: представления о гендере, силе, слабости, правах, обязанностях и приличиях, структура власти и геополитические расклады. Эти перемены вместе со всем миром проживают проповедница новой религии, дочь лондонского бандита, нигерийский стрингер и американская чиновница с политическими амбициями – смену парадигмы они испытали на себе первыми. "Сила" Наоми Алдерман – "Рассказ Служанки" для новой эпохи, это остроумная и трезвая до жестокости история о том, как именно изменится мир, если гендерный баланс сил попросту перевернется с ног на голову. Грядут ли принципиальные перемены? Станет ли мир лучше? Это роман о природе власти и о том, что она делает с людьми, о природе насилия. Возможно ли изменить мир так, чтобы из него ушло насилие как таковое, или оно – составляющая природы homo sapiens? Роман получил премию Baileys Women's Prize (премия присуждается авторам-женщинам).

Алексей Тверяк , Григорий Сахаров , Дженнифер Ли Арментроут , Иван Алексеевич Бунин

Фантастика / Прочее / Прочая старинная литература / Религия / Древние книги
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги