Россия – возврат к могуществу. Обретение силы и национальной идеи

Пирамида потребностей, которая обсуждалась выше, достаточно справедливо описывает психологическую неудовлетворенность человека в обычных «житейских» условиях. Однако временами у людей, а у некоторых индивидов большую часть их жизни, эта пирамида переворачивается «с ног на голову». Тогда базовые физиологические потребности человека утрачивают главенствующее значение, и даже привлекательность, принимая презрительное наименование «мещанства», кажутся «мелкими» по сравнению с важностью удовлетворения более высоких потребностей: творческих, самореализации, духовности. Тогда даже риск и страх физической гибели отступают на задний план, не останавливают порыв человека по удовлетворению «высших потребностей». Так храбрый воин идет на смерть ради достижения высшей, нематериальной цели, он жаждет Победы, любой ценой, о прочих возможных для себя благах он забывает.

Процитируем выдающегося русского ученого Льва Гумилева. «Для пассионариев характерно посвящение себя той или иной цели, преследуемой иной раз на протяжении всей жизни. … Они самим фактом своего существования нарушают привычную обстановку, потому что не могут жить повседневными заботами, без увлекающей их цели. Необходимость сопротивляться окружению заставляет их объединяться и действовать согласно».

«Пассионарность обладает важным свойством: она заразительна. Это значит, что люди гармоничные (а в еще большей степени – импульсивные), оказавшись в непосредственной близости от пассионариев, начинают вести себя так, как если бы они были пассионариями».

«Пассионарный взрыв, инициирующий процесс этногенеза, как правило, губителен для предшествующей культуры. Древние христиане разбивали шедевры античной культуры; готы, вандалы и франки сжигали города с великолепными памятниками архитектуры; арабы уничтожили библиотеки Александрии и Кресифоне, фрески соборов Карфагена и Кордовы».

«Фазы этногенеза происходят столь плавно, что для современников, как правило, незаметны».

«Развитие человечество пошло по линии расширения ареала и увеличения числа внутривидовых вариаций, т.е. этносов (народов). Часть последних погибает, часть остается в виде реликтов, часть исчезла бесследно».

Сначала можно усомниться, что новые идеи и провозгласивший их лидер с немногочисленными сторонниками способны преобразить народ, изменить его настолько, что это станет уже другой народ, новый этнос, и вовсе без участия кровного смешения, скрещивания разных народностей. Однако история показывает, что это не только возможно, но происходит весьма часто.

Потеря сопротивляемости народом, упадок его сил часто становятся главным основанием и решающей причиной «смены» этноса другим, более сильным и более способным к выживанию. Интуитивное ощущение народом потери своей сопротивляемости к враждебным силам ведет к восстанию против допустившей это власти. Такое восстание всегда направлено к восстановлению Силы народа. Иногда это приводит через одно или несколько поколений к коренной «смене» народа на новый этнос, часто в тех же границах, с прежним языком и преобладающими национальностями, но с иными жизненными ценностями. Лев Гумилев: «Этносы не как змеи: они меняют не кожу, а души». Однако перерождение этноса всегда происходит с насилием и кровью.

6. О пассионарности в истории русского этноса

Русский этнос за свою тысячелетнюю историю несколько раз претерпевал падение пассионарности, что приводило к внутреннему ослаблению, политическому разброду, и как результат – к потере сопротивляемости, военным поражениям и подчинению внешним врагам.

Положение Руси в XIII веке есть яркий пример тяжкого времени в истории этноса, который иные народы не выдерживали и гибли. Это век первого крупного набега монгольской Орды хана Батыя на Русь с востока, и одновременно агрессии тевтонцев, рыцарей Ливонского ордена на западе. Враждебные этносы на востоке и на западе были тогда значительно более пассионарны, чем Русь. Они горели желанием завоевать и ограбить обширные русские земли и соответственно действовали, пользуясь охватившей Русь слабостью.

Новгородцы были успешными торговцами с крепкими и выгодными связями на Западе, однако, их пассионарность давно ослабла и уступила место желанию «Оставьте нас в покое. Мы хотим просто счастья и комфорта». В новгородской элите и имущих кругах этой древней «демократии» были широко распространены прозападные настроения, желание уступить германцам, впустить их и покориться им, надеясь на милость этого «европейского цивилизованного» народа. Однако для тех это было лишь началом «Drang nach Osten» (Похода на Восток), который всегда увлекал их и предпринимался веками вплоть до 1941 года.