Россия. XX век начинается…

В декабре 1914 года начальник 20-го КАО Юго-Западного фронта подъесаул В.М. Ткачев первым из русских лётчиков сбил в воздушном бою вражеский самолёт – он из личного револьвера расстрелял экипаж австрийского разведчика «Альбатрос C.II». За свой подвиг Ткачев был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени[480].

В течение зимы первого военного года на всех фронтах не происходило воздушных столкновений, поскольку этому препятствовала и постоянная нелетная погода, и начавшаяся обоюдная реорганизация управления и структуры военной авиации после осознания в Версале и Берлине необходимости вести длительную войну на истощение. Лётчики воюющих держав ограничивались воздушной разведкой, избегая боевых контактов. Лишь 5 февраля 1915 года лейтенант Ведхем и лётчик-наблюдатель лейтенант Барт на двухместном самолёте MS.11L из 3-й эскадрильи Королевских воздушных сил сбили австро-венгерский разведчик «Авиатик В.I» близ Менвиля.

Второй воздушный таран совершил 22 марта 1915 года младший лётчик 4-го КАО прапорщик А.А. Казаков. Над селом Гузов он встретил двухместный германский разведчик «Альбатрос С III». «Что было делать? – рассказывал Казаков. – Два фронта, 40 тысяч глаз – русских и немецких – смотрели на нас из окопов. Уйти, не сделав ничего, находясь в нескольких метрах от противника, – позор перед этими 20 тысячами русских глаз». Решив не отступать, он ударил колесами по верхней плоскости самолёта противника. «Что-то рвануло, толкнуло, засвистело, в локоть ударил кусок крыла моего “морана”… “Альбатрос” наклонился сначала на один бок, потом сложил крылья и полетел камнем вниз»[481].

Самолёт Казакова из-за сломанного колеса шасси перевернулся при посадке на своем аэродроме. Лётчик был награжден орденом Георгия 4-й степени и именным Золотым Георгиевским оружием.

Над Несвижем 30 июля 1915 года штабс-капитан Крутень на своем «ньюпоре» сбил австрийский «Альбатрос В.III». В своем рапорте он писал: «Настиг неприятельский самолёт и отрезал ему путь к позициям. Он пробовал прорваться, нырнул под меня. Я, пикируя на него, выпустил по нему одну обойму, но мало. Сейчас же повернул за ним, переменил обойму и снова повел преследование, отрезая ему обратную дорогу. Над местечком Несвижем удалось близко подойти к нему спереди. Он снова пробовал нырнуть, но я, выпуская на пикирующем спуске по нему вторую и последнюю обойму, попал несколькими пулями в жизненные части аппарата». Уже 2 августа там же Крутень после короткого боя уничтожил второй «альбатрос». Он был награжден орденом Святой Анны 4-й степени с мечами и орденами Святого Станислава 2-й и 3-й степеней. В приказе по 2-й армии Западного фронта говорилось: «1 августа сего года, около 19 часов, над Несвижем появился неприятельский самолёт. Командир 2-го авиационного отряда истребителей штабс-капитан Е.Н. Крутень, всего лишь 30 июля сбивший немецкий самолёт в районе Своятичи, тотчас же поднялся на своем “ньюпоре”, нагнал немца и вступил с ним в бой. Я, многие чины моего штаба и весь город любовались смелым поединком двух самолётов. Штабс-капитан Крутень коршуном налетал на немца и после короткого, но чрезвычайно эффектного боя сбил немецкий “альбатрос“, вынудив раненого лётчика спланировать недалеко от города. Население, с захватывающим интересом следившее за смелыми и искусными действиями нашего героя-лётчика, радостно кинулось за город, где и устроило ему овации. Штабс-капитану Крутеню за проявленную им исключительную выдающуюся удаль, бесповоротную решимость и доблесть в борьбе с врагом объявляю мою сердечную благодарность. Приказываю представить его к награде.

Подписал командующий армией генерал от инфантерии Смирнов»[482].

В 1916 году главковерх царь Николай II вручил ему орден Святого Георгия 4-й степени.

Оказавшись в морской блокаде, лишавшей государства Тройственного союза возможности подвоза сырья и продовольствия из колоний и нейтральных стран, Германия и Австро-Венгрия объявили в марте 1915 года о введении по предложению социал-демократических депутатов «военного социализма». Они приступили к тотальной милитаризации экономики, которая должна была обеспечить длительное сопротивление индустриальным державам Антанты.

Правительства и парламенты государств Центральной Европы перешли к распределительно-плановому хозяйству, когда продовольственные и вещевые карточки выступали фактическим заменителем денег и где действовал известный принцип «кто не работает, тот не ест», а централизация управления и контроль над производством и потреблением были доведены до высшей степени совершенства. Самолётостроители, бывшие одновременно собственниками заводов, выполняли лишь функции директоров, управляющих производством, подчиняясь военным эмиссарам, а владельцы мелких предприятий работали по заказам государства на принципах отложенного кредита. Эта политика получила название «план Гинденбурга», хотя вклад фельдмаршала состоял лишь в озвучивании социал-демократической программы интенсификации промышленности в рейхстаге.