Российская атомная энергетика за рубежом

Роль Чень Чжаобо в дальнейшем сотрудничестве была огромной. В ходе строительства постоянно возникало множество сложных, зачастую, казалось, тупиковых проблем. Он оказался мудрым партнером, с которым можно было открыто обсуждать любые вопросы и находить компромиссные решения. Большую роль сыграло то, что в 1950-е гг. он получил образование в Политехническом институте в Ленинграде, хорошо знал русский язык и относился к России с большой симпатией. Я лично очень благодарен ему за плодотворное сотрудничество.

Рис. 3. Переговоры. Слева направо – Козлов, Решетников и Чень Чжаобо

У молодого поколения китайцев отношение к России нейтральное. К примеру, когда мы обсуждали, на каком языке будет техническая документация (а это десятки тонн бумаги) и предлагали русский, напоминая, что многие китайские технические специалисты учились в Советском Союзе и знают русский язык, китайский коллега настаивал на английском. Он подкреплял свою позицию тем, что станция строится 10 лет и эксплуатируется 60. По его словам, за это время все китайские специалисты, знающие русский язык, умрут, а новое поколение учит преимущественно английский. Пришлось согласиться.

Итак, вернемся к системным проблемам. Кроме уже упомянутых – кризиса банковской системы, разрушенной государственной системы управления и отсутствия дисциплины не только на уровне предприятий, но и на уровне министерств и ведомств – нужно отметить и другие крупные проблемы.

Во-первых, отсутствие в новом российском таможенном законодательстве, ориентированном, в основном, на поставки сырьевых товаров, разделов, регулирующих поставку комплектного оборудования для объектов, строящихся за рубежом. Это максимально затрудняло выполнение таможенных процедур при отгрузке оборудования за рубеж и задерживало его поставку на строительную площадку.

Во-вторых, отсутствие в российском налоговом кодексе схемы налогооблажения компаний, строящих объекты в течение нескольких лет, когда финансовый результат (прибыль или убыток) можно определить только по окончании строительства. Такое положение было внесено Минфином только в 2003 г. До этого времени (в течение пяти лет) налоговые службы буквально терроризировали ЗАО «Атомстройэкспорт», пытаясь начислить налог на несуществующую (до конца сооружения проекта) прибыль.

В-третьих, нормативными актами был предусмотрен ряд экспертиз и других услуг при поставках научно – технической продукции и оборудования для зарубежных АЭС, оказываемых разными ведомствами. Организации, осуществляющие эти функции (Минэкономразвития, Госатомнадзор, Федеральное агентство по правам интеллектуальной собственности и др.), выдвинули требования по уровню оплаты своих услуг, непомерно превышающем фактические затраты. Все они считали причитающееся им вознаграждение в процентах от цены контракта, и в сумме это равнялось 10–15 % или 130–200 млн долл.