Российская империя в сравнительной перспективе

Процессы, происходившие в Османской империи, весьма схожи с процессами на периферии тогдашней Европы. Развитие денежно-кредитной экономики и децентрализация в империи так напоминают европейские, что сравнение напрашивается сразу. Два названных признака также сходны с «двойным процессом» включения в мировую экономику, описанным Кейдером⁹. Пожалуй, наряду с этим можно указать на возникновение местных центров производства, межрегиональной и международной торговли, что помогло установлению более тесных связей местных производителей с иностранными купцами. Османская империя включилась в этот процесс с XV века. Собственно говоря, она с самого начала не была государством, изолированным от остального мира. Но что отличает XVIII и XIX века, когда процесс присоединения к мировой экономике набирал силу, от ранних периодов – так это то, что эффективные силы мировой экономики стали действовать и в экономике империи. Представляется, что децентрализация Османской империи с появлением местной знати – аянов, бесспорно ускорила ее включение в мировую капиталистическую экономику. Как это происходило? Этот процесс, конечно, обсуждался историками с разных сторон. Согласно широко принятой точке зрения, политические перемены внутри империи следует рассматривать в качестве главного фактора.

Так, длительные войны, в которых участвовала Османская империя с самого конца XVI века, были причиной напряженности в отношениях между центром и периферией. Неудачные кампании вызывали обеспокоенность в региональных армиях и усиливали нежелание участвовать в новых войнах. Длительные войны в Европе, особенно последствия Венской кампании, ухудшили положение сельского населения. За эту политику пришлось расплачиваться ростом беспорядка в провинциях, начавшимся вслед за демобилизацией. Процесс децентрализации, ускоренный бесполезными и безуспешными кампаниями, набирал силу. В результате османская бюрократия утратила большую часть принципов служебной этики и в определенной степени свою обособленность от общества. В связи с тем, что было широко распространено использование личных агентов и союзов элит, власть перетекала от центра в провинции и обратно, обслуживая личные интересы¹⁰.

Характерной чертой того века был проводимый в центральных провинциях эксперимент: сбор налогов и набор солдат в войска передали провинциальным элитам. Закончился эксперимент непреднамеренным и полным изменением отношений между разными уровнями власти, и это сыграло почти роковую роль для государства и династии. Центр пытался контролировать местные группы, используя в качестве инструмента свое право распределения источников доходов в форме феодов. После каждой кампании все большее число феодалов лишалось своих источников доходов по той или иной причине. Чем чаще проводились военные кампании, тем больше налогов вводилось для крестьян, знати и элит. Непосредственным следствием этого стало то, что крестьяне просто бросали свои земли, чтобы начать новую жизнь в больших городах, особенно при покровительстве владельцев крупных хозяйств, которые образовывались по мере ухода крестьян. С другой стороны, требования наличных денег для восстановления армии и экономики со стороны центрального правительства не только не уменьшались, но и приобрели приказной характер. Новые армейские подразделения необходимо было держать в боевой готовности и вооружить более современным оружием. Это означало увеличение численности солдат-пехотинцев, получающих жалование, а также винтовок и пушек. Для этого требовался переход к денежно-кредитной экономике. Осуществить переход было возможно, только изменив методы налогообложения.

Важным моментом, который необходимо здесь осветить, является связь между изменением в методах сбора налогов и процессом превращения империи в периферию экономической мировой системы. С одной стороны, государство нуждалось в наличных деньгах немедленно, поэтому передача сбора налогов местным участникам торгов была обязательной процедурой. Но, с другой стороны, следовало избежать разделения властных полномочий между центром и местной знатью в провинциях, а это явление уже зарождалось. С введением системы налоговых хозяйств в начале XVIII века процесс децентрализации стал неизбежным. Численность proteges на сельскохозяйственных землях (или лучше будем называть их на османском жаргоне – malikane) возросла так же, как власть и влияние местной знати, которая теперь получила легитимность и как сборщик налогов, и как владелец крупных частных земельных участков¹¹.