Российская миссия. Забытая история о том, как Америка спасла Советский Союз от гибели

США в Генуэзской конференции не участвовали, и американцам казалось, что транспортный кризис объяснялся именно их отказом вести переговоры с советским правительством, не говоря уже о его признании. На встрече с Каменевым, состоявшейся примерно в это время, Куинну, назначенному в марте заместителем Хэскелла, сказали, что, пока США официально не признают Советскую Россию, свобода действий АРА будет ограничена. Иными словами, проблема была в американцах, а не в русских. В попытке заставить русских сделать хоть что-нибудь 10 апреля (в день открытия Генуэзской конференции) Хэскелл отправил Гуверу телеграмму, открытым текстом советуя приостановить закупки продовольствия в США и отправку зерна в Россию, пока советское правительство не продемонстрирует, что хочет продолжения гуманитарной операции. Как и планировал Хэскелл, советское правительство перехватило и прочитало его незашифрованную телеграмму, после чего Эйдук незамедлительно связался с ним, чтобы назначить встречу на следующий день.

По одну сторону стола расположились Хэскелл и Куинн, по другую – Каменев и Эйдук. С самого начала стало очевидно, что Каменев готов на все, только бы не лишиться американской помощи. Он признал, что реквизиция продовольствия носила “криминальный”[266] характер, и дал слово, что она немедленно прекратится. Он также пообещал прекратить аресты сотрудников АРА без согласования с американцами и увольнять любого своего подчиненного, виновного в препятствовании работе АРА. Каменев заверил Хэскелла, что на железной дороге составам АРА будет даваться тот же приоритет, что и составам советского правительства. В ходе встречи Каменев отчитал Эйдука за плохую работу на посту полномочного представителя и отметил, что внимание к этому вопросу нужно было привлечь гораздо раньше. Под конец Каменев дал Хэскеллу понять, что правительству известно, что никто, кроме американцев, не способен справиться с текущим кризисом в стране.

На следующий день Каменев назначил еще одну встречу с участием Хэскелла, Эйдука и Феликса Дзержинского, который совмещал должности председателя ГПУ и наркома путей сообщения, а потому отвечал за российские железные дороги. При встрече с грозным “Железным Феликсом” Хэскелл был ошарашен. Дзержинский был вежлив и учтив, даже обходителен, а взгляд его голубых глаз казался мягким.

Илл. 36. Феликс Дзержинский

Дзержинский спросил, что случилось, и Хэскелл перечислил ему длинный список проблем, которые возникали при взаимодействии с Эйдуком. На каждую жалобу Эйдук находил оправдание, но на каждое оправдание Хэскелл отвечал предъявлением письма, телеграммы или другого документа, уличающего Эйдука во лжи. Дзержинский рассердился на своего подчиненного. Тоном, которого Хэскелл никогда прежде не слышал, “внушая страх одним взглядом”, Дзержинский сказал: “Товарищ Эйдук, вы все совещание меня обманываете”. Эйдук задрожал, а затем застыл на своем стуле, не в силах произнести ни слова. Поняв, в чем заключается проблема, Дзержинский пообещал Хэскеллу проследить, чтобы составы снова пошли, и вскоре они действительно сдвинулись с места: через две недели худшая фаза кризиса миновала[267].

Илл. 37. Карл Ландер

Утративший доверие Дзержинского Эйдук в июне был заменен другим сотрудником ГПУ, еще одним латышом Карлом Ландером, давним большевиком и закаленным революционером, который в период Гражданской войны запомнился разнузданным террором в Донской области и на Северном Кавказе, приведшим к расстрелу многих тысяч казаков.

Хэскелл не сомневался, что Дзержинский сумел запустить перевозки только посредством арестов, тюремных заключений и расстрела железнодорожных чиновников. По меркам АРА подобные методы были ужасны, но Хэскелл решил, что в конце концов они того стоили, ведь число спасенных жизней значительно превышало число прерванных. “Мне не важно, какое у него прошлое, – заявил Хэскелл. – В этой стране можно вести дела с Дзержинским – он достигает целей”. В середине апреля благодарный Каменев написал Хэскеллу: “Правительство и российский народ никогда не забудут предложенную великодушную помощь

<…> и особенно потому, что страна не в состоянии справиться с национальным бедствием, ослабленная Мировой и Гражданской войной”[268].

Сотрудники казанского отделения спешили разослать кукурузу по деревням. Всего за десять дней они сумели упаковать и передать 145 795 пайков в руки 7300 человек, которые приехали в город на запряженных лошадьми санях, чтобы отвезти продовольствие в свои деревни. Еще 12 тысяч человек понесли кукурузу домой на руках. Но по пути возникали проблемы. Так, в Спасске подготовили 3250 саней для отправки в Казань, но добрались до города лишь по, потому что низины затопила талая вода. Более десятка крестьян утонули, пытаясь переправиться через разлившиеся реки на своем пути.