Большую известность ученому принесла разработка вопроса о зонах повышенной чувствительности кожи при заболеваниях внутренних органов. Кожа – сложнейшая чувствительная система человека. Она извещает организм о малейших изменениях во внешней и внутренней среде. На ней свыше 3 млн. одних только болевых воспринимающих аппаратов – кожных чувствительных рецепторов, сигнализирующих об опасности.
В 1883 году Г. А. Захарьин, а через 15 лет английский невропатолог Г. Гед обнаружили, что при патологии того или иного органа определенные участки кожи становятся повышенно чувствительными и иногда болезненными. Позже эти чувствительные участки кожи получили название проекционных зон Захарьина-Геда. Их скоро признали в ученом мире и запечатлели в виде фигур во всех руководствах по нервным болезням.
Таким образом, Г. А. Захарьин и Г. Гед независимо друг от друга доказали существование связи между кожей и внутренними органами.
Г. А. Захарьин пользовался заслуженной славой и как выдающийся лектор и педагог. Он считал, что со студентами необходимо проводить, кроме лекционных занятий, поликлинические. Его точка зрения совпадала с известным терапевтом и ученым С. П. Боткиным, с которым он не только сдружился за границей, но и вспоминал, как, познакомившись в Берлине, они вместе гуляли и распевали русские песни.
«В клиниках и больницах, – говорил Г. А. Захарьин, – наблюдаются обыкновенно более тяжелые болезни, в амбулаторных клиниках могут встречаться все остальные болезненные формы, т. е. и более легкие, с которыми не охотно ложатся в больницу, и тяжелые, но в начале течения. При этом амбулаторные клиники дают возможность наблюдать течение и лечение болезней не в больничной обстановке, а в разнообразных бытовых условиях»
В своих лекциях Г. А. Захарьин обращал внимание студентов на то, что в каждом случае заболевания необходимо учитывать индивидуальные особенности пациента, понять причину болезни, ее развитие и предупреждение. Он стремился привить им клиническое мышление, которое дает врачу возможность разобраться даже в тех заболеваниях, с которыми раньше не приходилось сталкиваться.
«Г. А. Захарьин – высокоталантливый клиницист, читал он блестяще, его разборы больных, его лекции запоминались на всю жизнь», – таков был отзыв одного из студентов-медиков С. И. Мицкевича, слушавшего лекции профессора. В письмах к А. С. Суворину неоднократно вспоминал А. П. Чехов блестящие лекции Г. А. Захарьина и те восторженные чувства, которые они пробуждали.
Во время его лекций аудитория всегда была переполнена сотрудниками клиники, врачами, приехавшими из «медвежьих углов», студентами не только с медицинского, но и исторического, юридического, филологического факультетов. Вот появляется Григорий Антонович. Шум стихает. С трепетом, на цыпочках проскальзывают опоздавшие. По воспоминанию профессор И. Ф. Огнева, «лекции Г. А. Захарьина были удивительно талантливы и при том вовсе не блистали красноречием или глубокой продуманностью. В них чувствовалась одаренность лектора, умевшего выдвинуть самое нужное и существенное, указать на значение часто, на вид самого малого признака; чувствовался прекрасный терапевт, учивший пользоваться небольшим запасом лекарств, но с полным пониманием того, что делаешь. В лекции все было оригинально: и короткий, ясный стили их, и опытность, и полное отсутствие книжной мудрости, и умение приступиться к больному просто, с огромным здравым смыслом».
Г. А. Захарьин воспитал целую плеяду талантливых учеников. Это была созданная им школа. Многие из его последователей возглавили терапевтические кафедры. Ординатор Г. Н. Минх, работавший в созданной им лаборатории, стал известным врачом и ученым, В. Ф. Снегирев сделался блестящим гинекологом и хирургом. В числе его учеников такие знаменитости с мировым именем, как Н. Ф. Филатов, А. Я. Кожевников, А. А. Остроумов. Своим успешным лечением больных, независимым и достойным поведением Г. А. Захарьин, несмотря на пренебрежительное отношение правящих кругов к русским врачам, приучал всех уважать и ценить труд русского врача. Он воспитывал студентов в духе любви к родине, гуманности и честности.