Российские самодержцы. От основателя династии Романовых царя Михаила до хранителя самодержавных ценностей Николая I

Александр не признал ни того ни другого. Но как ни соблазнял он Австрию русской военной поддержкой, в своевременность и достаточность которой в Вене плохо верили, и английскими субсидиями, из-за размера которых шла продолжительная торговля, ему в 1804 г. удалось и от Австрии добиться только декларации, и то редактированной весьма осторожно, о готовности действовать вместе с Россией для предотвращения и отражения новых нападений Наполеона на одну из договаривающихся сторон (со стороны России разумелось нападение на русские войска, занимавшие Ионические острова) или опасные для них захваты его в Германии. Не одна опаска перед силой Наполеона и сознание своего бессилия обусловили такую осторожность австрийских правителей. Они с недоверием озирались на Россию, толкавшую их в тяжелую и опасную войну, и на старую соперницу, Пруссию: в декларации были оговорены гарантия неприкосновенности Турции «в том положении ее владений, в каком оные ныне находятся», и в особой статье – обязательство России обеспечить нейтралитет Пруссии; оговорено и обязательство Александра выторговать у Англии крупную денежную субсидию для австрийцев. Характерно в этой декларации также признание целью коалиции, по мысли Александра, «не выполнение контрреволюции, но единственно отвращение общих опасностей Европы», так как «правила обоих государей не позволяют им ни в каком случае стеснять свободную волю французской нации».

Коалиция была и не полна – без Пруссии, и военные силы не были достаточно подготовлены для совместных действий, когда в апреле 1805 г. заключен окончательно англо-русский договор, к которому в июле присоединилась и Австрия, поддавшись самонадеянности одной из групп своего высшего командного состава. А Наполеон едва ли преувеличивал, когда заявлял официально в Берлине, что ему ясны все планы его противников во всех их последствиях. Покинув подготовку фантастического проекта десанта в Англию, он открыл военные действия на суше. Опасения Кобенцля быстро оправдались. Австрийские силы были сокрушены раньше, чем подоспела русская армия. Кроме медлительной мобилизационной техники, в этом запоздании сыграли свою роль и переговоры с Пруссией о пропуске русских войск. Личное посещение Берлина Александром, ознаменованное клятвой взаимной дружбы в Потсдаме, привело к запоздалому заключению договора о присоединении Пруссии к антифранцузской коалиции, обусловленному, однако, предварительной попыткой прусского посредничества для немедленного восстановления мира. 3 ноября (22 октября) подписан этот договор, а еще 19 октября генерал Мак капитулировал со всей своей армией, 13 ноября Наполеон вступил в Вену и разрубил узел весьма напряженного положения, когда сколько-нибудь серьезная неудача могла его погубить (с выступлением Пруссии и подходом всех австрийских сил), 2 декабря (20 ноября) Аустерлицкой победой.

Аустерлиц лег тяжелой тенью в личной жизни Александра. Он сам провел всю дипломатическую подготовку коалиции и войны, распоряжался ее военной подготовкой и сам настоял на решительной битве, вопреки мнению главнокомандующего союзной армией Кутузова. Он словно пробовал силы на широком поприще правителя большого государства, памятуя совет Лагарпа – выслушивать мнения министров и других ответственных исполнителей, но решать самому, без них. Вся кампания – и дипломатическая, и военная – кончилась катастрофой. Александр чувствовал, что ответственность возлагают на него, но сам досадливо складывал ее на свой «кабинет» и на Кутузова, к которому навсегда проникся ревнивой антипатией и недоверием.