Российский анархизм в XX веке

Выводы Савченко подтверждают ряд исследователей регионального анархизма. Так, по данным Б.В. Леванова и Л.Г. Орчаковой, проанализировавших выборку из 103 анархистов Москвы и Московской губ. (48 % от выявленных участников анархистского движения в данном регионе), в 1905–1907 гг. 92,4 % из них составляли русские, в то время как евреи насчитывали лишь 1,9 % (2 чел. из выборки)⁵⁸². В Смоленской губ., по данным за 1906–1916 гг., 68 % всех анархистов составили русские, а евреи лишь 21 %⁵⁸³. На Дону в 1906–1907 гг. численность евреев среди анархистов была примерно равна русским и украинцам (по 20–30 %). В то же время 9 % членов анархистских групп составляли армяне, компактно проживавшие в Ростове-на-Дону. В 1908–1909 гг. сильно вырос процент выходцев из Закавказья (преимущественно армян, реже – азербайджанцев и грузин) – до 70 % в составе анархистских организаций Дона. Причины таких изменений связаны с притоком анархистов, спасавшихся от преследований полиции. Количество евреев уменьшилось до 5–6%⁵⁸⁴.

Важным показателем многонациональности движения является использование языков различных народов в печатной пропаганде анархистских идей. Так, в 1906–1907 гг. на территории Грузии издавалось пять анархистских газет на грузинском языке, в том числе «Хма», «Нобати» и «Муши» в 1906 г. и «Каришхали» в 1907 г. Также было издано несколько десятков книг и брошюр (среди них – работы грузин, являвшихся видными анархистскими публицистами, – Г. Гогелиа, М. Церетели и В. Черкезова). Анархистские группы в Баку в начале XX в. состояли преимущественно из армян, но значительную часть их активистов составляли азербайджанцы и русские. Здесь издавались прокламации и брошюры на армянском (среди них – книга С. Калашьяна «К борьбе и анархии») и азербайджанском языках. Международную известность получила издательская деятельность еврейских анархистов, эмигрантов из России, в Лондоне, Нью-Йорке и Париже. Газеты на идиш распространялись среди еврейских рабочих и ремесленников в Царстве Польском, Литве, Белоруссии, Украине, на юге России. Наиболее известны среди них «Арбейтэр Фрайнд» (Лондон, 1885–1932 гг.), «Жерминаль» (Лондон, 1900–1909 гг.), «Анархия» (Женева, 1908 г.), «Дер Хильфруф» (Лондон, 1910–1914 гг.), «Ди Штимэ фон ди руссишэ гэфангэнэ» (Нью-Йорк, 1913 г.). Только в Белостоке группой анархистов-коммунистов «Борьба» в 1903–1907 гг. были изданы, по крайней мере, 7 брошюр и несколько прокламаций на идиш. Распространялись на территории Российской империи анархистские издания на польском языке. Среди них газеты «Вольный мир» (Львов, 1906 г.) и «Революционный голос» (Париж, 1906–1907 гг.), журнал «Новая эпоха» (Львов, 1906 г.) и не менее десятка брошюр (в том числе работы публициста Ю. Зелинского «Лживый социализм», «Всеобщая стачка» и «Рабочие профессиональные союзы»). Важную роль в деятельности анархистов на территории Латвии сыграло издание литературы на латышском языке. Так, в Риге вышли сборники «Лиесма», «Черный смех» (три выпуска), брошюра «Критические заметки» и книга П.А. Кропоткина «Хлеб и Воля». Литература на латышском выходила и в эмиграции: газеты «Лиесма» (Нью-Йорк, 1906 г.), «Бривиба» (Париж, 1909 г.) и сборник статей Я.И. Новомирского (Кирилловского). Кроме того, рижские анархисты издали ряд брошюр на немецком языке, среди них – «Порядок» и «Коммуна» (главы из «Речей бунтовщика» П.А. Кропоткина)⁵⁸⁵.

Анархисты подчеркивали необходимость издания литературы на языках народов Российской империи, прежде всего там, где население плохо владело русским языком. Это обстоятельство подчеркивалось в отношении Латвии: «До сего времени нельзя было говорить о какой-нибудь серьезной работе среди рабочих и крестьян, но это лишь потому, что у нас не было латышской анар[хической] литературы. Особенно этот недостаток ощущался в деревне, где лишь небольшая часть крестьян владеет русским языком»⁵⁸⁶.