Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2

Однако, вскоре, на островах начались столкновения в предверии выборов в Генеральные штаты и Сенат сторонников и противников местной аристократии. Ушаков был фактически обвинён в заигрывании с местными либералами и развязывании гражданской войны и, вскоре, отозван в Петербург. «Временный план» так и не был введен в действие.[246]

Прибывший вместо Ушакова граф Г. Д. Мочениго, на словах осуждая действия Ушакова, на деле воспринял большинство его идей. Интересна личность самого Г. Д. Мочениго. Он происходил из знатной венецианской аристократической семьи, давшей много вождей и военачальников. В начале XVIII в. одна из ветвей этой семьи переселилась на Ионические острова, где владела огромными поместьями. Его отец – граф Дмитрий Мочениго во время русско-турецкой войны являлся майором русской армии и был лично знаком с Григорием Орловым и посланником в Турции Томарой. В 1770 г. он был назначен русским посланником во Флоренции. Не удивительно, что своего сына он воспитал в духе верности российскому Двору. После смерти отца Г. Д. Мочениго сменил его на посту посланника во Флоренции, во многом благодаря протекции, оказанной С. Р. Воронцовым и А. А. Безбородко. Правда, в 1799 г. карьера Мочениго прервалась, и он был отправлен в отставку, попав в опалу. Подоплёка её заключалась в том, что служащий русской миссии во Флоренции (поляк по национальности) передал секретные документы французским агентам, а затем и сам перешёл на службу Франции. Однако столичные покровители помогли Мочениго и на этот раз. После смерти Павла I в 1801 г. в числе многих других опальных чиновников он был вновь принят на русскую службу и, по совету Томары, назначен представителем императора на Ионических островах. Нельзя сказать, что Мочениго чем-то выделялся на фоне других чиновников. Но, с другой стороны, он стоял на уровне образованности и умственных интересов своего времени, принадлежал к тому либерально-настроенному слою дворян, который выдвинулся при Александре I.

Мочениго был достаточно опытен, чтобы разобраться в обстановке, дать достаточно точный её анализ, предложить верные пути решения проблемы, и какое-то время с известной твердостью отстаивать их перед Петербургом. Но, натолкнувшись на сопротивление, он, как правило, отступал и, затем, либо хранил про себя свое истинное мнение, либо менял его на более угодное начальству. Он являл собой типичный пример сановного карьериста. Но при этом современники отмечали такие его чисто человеческие качества, как отзывчивость, способность на добрую память, чувство благодарности.[247] Примечательно, что он всегда готов был поддержать подчиненного, способствовать его продвижению по службе, даже если и догадывался, что тот выше его по способностям и энергии. Например, он неоднократно рекомендовал А. Р. Воронцову и А. Чарторижскому И. Каподистрию, который во многом именно ему обязан своей блистательной карьерой.

Политическим идеалом Мочениго была умеренная Конституция, поиск такой конституционной формы, при которой могло быть достигнуто равновесие общественных сил. Ему был присущ дух сословного компромисса и опасение, что эксцессы олигархического правления только усилят народное возмущение. Вот что он писал Александру I в донесении от 26 апреля 1802 г.: «нужно найти середину, модус, который, не посягая на основные принципы аристократической конституции, обуздывал бы всё же честолюбие знати и, успокаивая завистливую подозрительность народа и его боязнь угнетения, делал бы его также бессильным мешать действиям правительства и препятствовать ему в его деятельности».[248]

Этим целям и служил разработанный им проект новой Конституции Республики Семи соединенных островов, в целом одобренный Александром I и министром иностранных дел А. Чарторижским. Главный замысел заключался в том, чтобы создать новое правящее сословие на основе сплава нобилистов и верхушки третьего сословия. Активное участие в разработке проекта Конституции принял И. Каподистрия, служивший на островах помощником Мочениго. Он, кстати, предложил достаточно радикальную статью об исключении из избирательных списков нобилей, ведущих «недостойную жизнь», то есть тех, кто предпочитал ничем не заниматься, лишь бы не запятнать свою дворянскую честь. «Пусть подобные дворяне, – предложил Каподистрия, – займутся полезными профессиями, или же пусть избавят общество от своих ложных притязаний…, пусть они постараются обрести право на место, которое несправедливо занимали, до сих пор… Но и те, кто не отвечает цензам, не должны претендовать на получение дворянства – им следует вернуться в их природное состояние, ибо только на таких правах и может существовать благоустроенное общество».[249]

Таким образом, И. Каподистрия предстает настоящим апологетом буржуазного принципа частной собственности. Именно имущественный ценз, а не знатность происхождения является главным критерием предоставления избирательных прав.