Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2

Итак, политика России на Ионических островах в этот период стала первым шагом на пути к «конституционной дипломатии» Александра I, ранним этапом его конституционных поисков, полнее и шире развернувшихся в годы Реставрации. Попытка императора и его окружения выступить на ионической арене в роли конституционных деятелей, сама идея компромисса царизма с верхушкой европейской буржуазии на конституционных началах как гарантия от революции является свидетельством того, что это была не просто тенденция, а явление, присущее всей политической жизни России начала XIX века. Эта попытка России приспособиться к новым общественным условиям послереволюционной Европы была продиктована реальными причинами и отражала реальный процесс. Другими словами, причины этой политики были не только субъективными, но и объективными, в отличие от положения дел в самой России. Поэтому на внешнеполитической арене конституционная деятельность Александра I не ограничилась одними лишь проектами, а была доведена до логического конца. Ионические острова стали своего рода полигоном для обкатки этих идей и их применения в более широком масштабе, на несравненно более высоком уровне.

Но острова, конечно же, были слишком малы и специфичны, чтобы на их основе делать далеко идущие выводы об эффективности «конституционной» внешней политики. Нужно было нечто более масштабное, на чем можно было бы проверить и окончательно убедиться в правильности выбранного курса.

§ 3. Политика «конституционной дипломатии» в 1807–1820 гг.

В предыдущих параграфах были рассмотрены тенденции приспособления российских правящих кругов к новым общественным условиям в области внешней политики, которые нашли достаточно широкое освещение в историографии.[252] Верховная власть столкнулась с необходимостью проанализировать и осмыслить причины возникновения и сущность революций, потрясших Западную Европу, чтобы адекватно вести себя на международной арене и не допускать повторения сходных событий внутри страны. В противовес революционным идеям предшественники Александра I выдвинули принцип легитимизма, т. е. принцип «законного» политического режима, под которым понимался монархический способ правления безотносительно к личности, его представляющей, при котором право проводить любые преобразования имеет только монарх и никто более. Никакие преобразования революционным путем допущены быть не могут, как совершенно бесполезные и несущие только гибель и страдания населению.

Идея легитимизма исходила от правящих кругов абсолютных монархий Европы и имела целью продлить их политическое существование. С этой целью к разработке этой доктрины были привлечены религиозные философы, политики и писатели – Жозеф де Местр, де Бональд, Шатобриан и др.

Второй основополагающий вывод касался необходимости проведения своевременных реформ, в т. ч. и конституционных с целью предотвратить повторение революционных событий.

Александр I и «молодые друзья» с пониманием восприняли эти идеи. Они тоже понимали невозможность и бесполезность восстановления старого политического порядка, они не могли не видеть необратимых перемен, происшедших в результате революций в Европе. Поэтому, рассуждали они, хотя монархия и должна быть восстановлена, но она должна стать «истинной монархией», возможно и конституционной.

В этом плане нужно рассматривать и Секретную инструкцию Александра I Н. Н. Новосильцеву о заключении союза с Англией от 11 (23) сентября 1804 года.[253] В ней император указывал, что для успешной борьбы с Францией необходимо вырвать у французов их самое могучее оружие – демагогию (они, мол, несут народам свободу) и обратить против них. Нужно пойти на уступки и отказаться от попыток прямой и полной Реставрации: «нельзя повернуть человечество вспять, так как это в виду успехов, достигнутых Просвещением, было бы предприятием, обречённым на неудачу, которая обернулась бы к гибели её защитников, «восстановление старого порядка никогда не примут умы, вкусившие независимости», поэтому «не только не нужно восстановить в странах, подлежащих освобождению от ига Бонапарта, прежний порядок со всеми его злоупотреблениями», но и напротив, дать освобождённой Европе «свободу на её истинных основах».