Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку

Не этого хотели европейские державы, когда предлагали консульские услуги своим мусульманским подданным, ехавшим в Мекку. Они рассчитывали, что, побудив паломников регистрировать паспорта в консульствах, усилят надзор и контроль над их потоком. Но оказалось, что паломники приходили зачастую только для того, чтобы потребовать денег. Это истощало ограниченные ресурсы зарубежных консульств и создавало конфликты с европейскими правительствами по поводу того, как решить эту растущую проблему156. По своему обыкновению, европейские державы проявляли большую осторожность, когда дело касалось вмешательства в религиозную жизнь их мусульманских подданных. Недавние исследования выявили, до какой степени европейское колониальное управление мусульманскими народами основывалось на аккомодации ислама и поддержке мусульманских институтов. Это было особенно верно в случае хаджа. Европейские державы обычно считали, что с этой формой мусульманской мобильности и религиозной практики ничего поделать нельзя, и в течение XIX века постоянно усиливали его поддержку157. Из страха перед мусульманской реакцией они неохотно вводили новые ограничения хаджа. Но в то же время теряли много денег. В 1859 году голландцы стали требовать, чтобы отъезжавшие в Мекку мусульмане предъявляли подтверждения своей финансовой состоятельности, и другие империи последовали их примеру158. Россия, которая часто заимствовала у других европейских держав идеи по управлению хаджем, основала указ 1869 года, скорее всего, на голландском прецеденте.

Поток хаджа продолжал возрастать не только из-за совершенствования транспорта, неформальных сетей и маршрутов поездок, но и потому, что многие русские чиновники внутри империи сопротивлялись мерам по его ограничению. На Кавказе указы 1860-х годов дали толчок новым дискуссиям и дебатам о паломниках и выдаче им паспортов. Лишь несколькими годами ранее, в 1864 году, Россия окончательно подавила длившиеся десятилетиями антиколониальные восстания мусульман на Северном Кавказе. Верховный русский военачальник в Дагестане в конце 1860-х годов, М.Т. Лорис-Меликов, желал поддержания этой недавно обретенной региональной стабильности. Он не отрицал, что паломники наносят экономический ущерб русским консульствам (его архивы были полны сообщений о мусульманах из Дагестана, задолжавших денег русским заграничным консульствам после совершения хаджа)159. Но все же Лорис-Меликов отказался увеличить пошлину за паспорт, поскольку местное население, несомненно, истолковало бы это как «гонение на веру». Он также отметил, что предлагаемая мера противоречит паспортному законодательству от 1857 года, согласно которому для православных паломников в Иерусалим и для мусульманских в Мекку была установлена пониженная паспортная пошлина всего в 50 копеек (стоимость бумажного бланка)160.

По тому, как Лорис-Меликов сопротивлялся этим указам, видно, что он всерьез поддерживал свободный доступ в Мекку в качестве средства удовлетворить мусульман, продемонстрировать объявленную в России терпимость к исламу и интегрировать мусульман в империю. Другие чиновники на Кавказе разделяли этот взгляд. Некоторые добивались, чтобы паспорта для поездки в Мекку выдавались бесплатно: таким способом Россия продемонстрировала бы терпимость «мирным горцам»-мусульманам на Северном Кавказе и, как хотелось надеяться, отвратила бы их от участия в сопротивлении161. Эти документы свидетельствуют как минимум о том, что чиновники не считали возможным ограничить хадж, не вызвав недовольства у мусульманского населения.

По мере того как поток паломников из России рос вопреки попыткам его ограничить, паломники заваливали своими требованиями русского посла в Константинополе Н.П. Игнатьева. Его жалобы вызвали к жизни последнюю попытку ограничить хадж. Консерватор, хорошо известный своим антисемитизмом и рьяным панславизмом, Игнатьев служил послом России в Константинополе с 1864 по 1877 год. Историки, писавшие о его посольской службе, уделяли основное внимание его вмешательству в балканские дела, которое послужило одной из причин русско-османской войны 1877–1878 годов. Но Игнатьев был также ключевой фигурой в развитии русской политики в отношении хаджа162.

Годами Игнатьев жаловался в МИД на проблемы, связанные с потоком паломников, однако в 1871 году заявил, что происходит кризис. В этом году он написал в министерство о «чрезвычайной ситуации с российскими мусульманами в Константинополе» и потребовал максимально ограничить численность мусульман, совершающих хадж. Игнатьев понимал, что здесь нужно действовать осторожно и не подавать вида, что Россия нарушает политику терпимости к исламу, поэтому не призывал к открытому запрету хаджа. Он предлагал отвращать мусульман от паломничества мягким экономическим давлением. В частности, предложил правительству повысить пошлину за паспорт для поездки в Мекку до 5 рублей и потребовать, чтобы все мусульмане оставляли русским властям 100-рублевый залог перед выездом из империи163.