Российский колокол, 2015 № 4

И вдруг я глубоко осознал, что ребенок этот родится совсем в ином мире, за несколько тысяч километров от меня, и там он будет усваивать незнакомую мне речь, приобщаться к иной, неизвестной мне жизни и культуре. Может, уже сейчас дочь не понимает меня и поймет ли когда-нибудь? Мы, ее родители, по сути, выходцы с разных планет. И наш ребенок, плод нашей любви, вырастет не космополитом, а станет принадлежать той цивилизации, которая его воспитает. Если мне не принимать в этом участие, то у моего человечка не возникнет ко мне никаких чувств, и я останусь для него чужим, по крайней мере до тех пор, пока у него не появится естественной потребности поиска своих корней… Значит, уже идут, несутся и крушат нашу жизнь невосполнимые потери!

От волнения я не мог выразить нахлынувшей горечи, да и не понимал, как это сделать, чтобы не задеть Магду, и тихо произнес:

– Маг, а ведь Александра не знает моего языка…

– Пока в этом нет трагедии. Сейчас она «изучает» русский одновременно со мной, а когда воссоединится наша семья, освоит нормальную русскую речь и письменность, и все остальное. Я ведь наполовину уже разговариваю с тобой по-русски и пою ей: «Байю, байюшки, байю», а это откладывается у нее!

Мне хотелось много сказать Магде, но я боялся, что это будет звучать как претензия или намек остаться жить со мной в чуждом ей и опасном для меня, бросившегося в запретный вихрь любви к иностранке, обществе, именуемом Советский Союз. Видимо, мне суждено и с любимой женщиной еще долго жить врозь, и не ощутить в полной мере всю радость развития плода и появления на свет живого человечка…

Неожиданно я подумал с восхищением об ином и обратился со своим открытием к Магде:

– Представляешь, какой совершенной гидравлической системой должна быть простая пуповина, связывающая сейчас Александру с тобой? В ней должно находиться не меньше двух самостоятельных каналов – для свежей артериальной крови, поступающей от тебя, и венозной – от нее. Твое кровяное давление должно оставаться более высоким, чем ее, в артерии и более низким – в вене. При этом должна функционировать и набирать силу ее собственная система кровообращения… То есть эти «трубопроводы» имеют запрограммированные переменные параметры плавного перехода от общей гидравлической системы к автономной и последующего саморазрушения, не позволяющего преждевременно дать течь, но постепенно ослабевать до такой степени, чтобы его отмирание не вызвало осложнений в обоих организмах. И далее в эту сеть совершенных трубопроводов должна вписываться другая, сверхсложная система очистки жидкости. И все это должно безотказно функционировать! Например, в моих гидравлических завесах одним из самых сложных элементов является узел регулирования давления, – оно постоянно меняется. Мы разработали компьютерное обеспечение регулировки подачи жидкости, но оно требует внедрения дополнительных технических решений и больших капитальных затрат. Мне нужна твоя пуповина с ее кажущейся простотой и скрытым совершенством!

– Судя по количеству нагнетательных скважин, тебе нужна заячья пуповина.

– Ты угодила не в бровь, а в глаз!

– А представь, что разумная жизнь на Земле – это некоторое подобие крошечного зародыша во Вселенной, которая беременна человечеством всего несколько миллионов лет – мизерный по ее меркам срок? Кто зачал эту жизнь? Кто бросил семя в благодатную почву Солнечной системы? Пока об этом ничего неизвестно, как неизвестны таинства пуповины, связывающей нас с остальным миром. Пока мы можем представить, что сосудом, по которому движутся жизненные соки к Земле, является Великая пустота, а основным питательным веществом – энергия Солнца, ибо все наши движения, мысли, любовь, мечты о прошлом и устремление в будущее – это лишь видоизмененные солнечные лучи.

Мы можем что-то сказать о прямой связи: Вселенная – Человек, но совершенно не ведаем о том, какая имеется или будет обратная связь: Человек – Вселенная. Мы не знаем, когда созреет плод и приобретет автономную систему жизнеобеспечения, каким он родится, как будет расти и развиваться? Можно весьма приближенно представить, как должно быть, угадать пару каких-то микрошагов, не больше, потому что плод еще слишком мал и слаб, у него нет никакого опыта и не хватает фантазии. А с другой стороны, в нем заложено много зла, и нет уверенности, что эмбрион не погубит сам себя, задушившись собственной пуповиной, захлебнувшись околоплодными водами, отравившись меконями… Я глубоко убеждена, что вероятность гибели нашей цивилизации от внешних факторов мизерна, ибо – помнишь стихи? – у планеты Земля имеется щит!