Российский колокол, 2015 № 7-8

Зацепило.
Виа Долороза —
Скорбный Путь распятого Христа.
Замолкает, угасает проза,
первый шаг я делаю из ста…
К солнцу опрокинутое Небо —
Троицей единожды Один
в крестный путь по Виа Долороза
Православный шёл Христианин.

«В отсутствии любви и смерти…»

В отсутствии любви и смерти
я замерзаю, замерев в ночи.
А за окном, в пурпурной круговерти,
огромная звезда.
Её лучи
невидимо касаются и бьются,
царапая оконное стекло —
пустые слёзы капают на блюдце
и отдают ему своё тепло…
И всё же
одиночество – прекрасно!
Особенно, когда есть рядом ты,
моя звезда,
в отсвете тёмно-красном,
ведущая меня из темноты.

«Ну и что!..»

Ну и что!
Разве что-то изменит
ночь волнений, когда не усну?
Отрешённое лето не верит
в обнажённую страстью весну.
Лето носит зелёные шали,
замирая в полуденный зной.
В одиночку сумеем едва ли,
только вместе сумеем с тобой,
чтоб звенело, дышало, горело,
трепетало, светилось, звалось
из купели омытое тело…
Словно солнца горячая ось
прикоснулась,
у сердца осталась
откровением и тишиной.
Не усну!
Разве мне показалось
это странное лето – весной?

«А о любви прочтём или напишем…»

«А о любви прочтём или напишем», —
сказала я когда-то сгоряча.
И вот пишу, пишу не понаслышке:
любовь – воспламенённая свеча!
Она горит, пространство осветляя,
потрескивая, плавясь и шурша.
Горит во мне и жизнь мою меняет,
и удивленьем полнится душа.

Любовь

Научи меня, Господи, жить!
Чтоб не так, как живу сейчас,
чтоб тебе каждый миг служить,
чтоб тобой каждый день венчать…
Мимо, мимо идти людей,
и не ведать значенья их,
и Тебя узнавать везде
(пусть и лют человек, и лих),
и по Образу Твоему
строить дом, и семью, и мир…
Неужели не быть тому?
Научи, прошу, не томи!
Ты велик и неведом мне —
укажи где путь, и пойду,
станет мизерное крупней,
и неверное – на виду.
Дай почувствовать раны Твои
через многие веки вех,
и принять Твоё Слово и…
Хватит ли Одного на всех?

«Мы не ведали дедов…»

Мы не ведали дедов,
не знали отцов,
мы себе их придумали,
и не жалелось:
отсечённые корни
отцов-беглецов,
бесфамильное тело.
Наши матери
тихо сходили с ума,
забывая своё назначенье,
повторяя как заповедь:
«Что нам тюрьма да сума,
деньги делают поколенье!»
Мы не ведали правды,
но сердцем глухим
обрели сокровенное зренье:
мы стоим,
перед Всеми Святыми стоим,
за Россию стоим —
на коленях!

«Опускаясь в тоску и печаль…»