Российский колокол, 2015 № 7-8

Песочные часы сдались без боя,
бездумно и безвольно истекли.
Я дедовы глаза сейчас закрою,
не дописав ему всего строки.
Он очень ждал, но так и не увидел,
как плачу я,
и не пожал руки.
В молчании унёс свои обиды,
а я не дописала лишь строки.
Лежит листок ненужный на коленях.
Не нужный, кроме деда, никому…

Я называла деда дядя Женя

и не садилась вместе с ним к столу.

«Провинция реальная, неспешная…»

Провинция реальная, неспешная
декабрьским утром скрипнет и вздохнёт.
Судьбинушка здоровая, безгрешная
в шалюшке под окошком, у ворот
кидает снег.
Пылают щёки розовым,
алеют губы в белой пелене;
непуганый снегирь на сук берёзовый
слетел, оставив стаю в стороне.
Смешная жизнь, смешная и желанная!
На лапах сосен снегу – только тронь!
Из бани выйдешь – и готова ванная,
251
И снежный душ лови, не проворонь!
А тишина! Безудержно-хрустальная.
Сквозь шелест ветра вдруг – церковный звон.
«Любовь моя – душа провинциальная!» —
мурлычет сердце чувству в унисон.

«Запаха живительный глоток…»

Запаха живительный глоток.
– Здравствуй, позабытое жильё!
Серый облетевший потолок,
пёстрое дешёвое бельё.
Вьюн разросся —
с пола до плиты
разбросал кленовую листву;
белые «невестины» цветы
повернули личики к окну.
Не хватает вроде бы кота,
но на старом кресле виден пух;
календарь оборван.
Свысока
ходики умасливают слух.
Пианино у стены блестит,
а на нём, под лентою, портрет,
где мой друг, который был убит.
С той поры прошло немало лет.
Три иконы высоко в углу.
Я им тоже кланялась не раз,
умоляя Бога и судьбу
возвратить ушедшего для нас…
Чайник лихо свистнул и притих,
чутко скрипнув, приоткрылась дверь,
на столе, накрытом для двоих,
рюмочка под ломтиком потерь.
– Наливай и выпьем за любовь,
за любовь, которая жива.
Перед Небом ты – моя свекровь,
перед Небом я – его жена.

«Нет, не жаль, что люблю, не жаль…»

Нет, не жаль, что люблю, не жаль.
Моя грусть – не твоя печаль,
моя боль – не твоя беда,
мои слёзы – вода.
Моя память – всего лишь сон.
Пробуждаюсь: а был ли он?
Целовались ли мы тогда?
Не вода.
Помнишь, как провожал-встречал?
Очень многое означал
Тот, единственный в жизни, раз —
без прикрас.
Жар, в автобусе толкотня,
у тебя на коленях я,
и волшебных ночей туман —
не обман!
Лёгким взмахом накинет сеть
спутник-время – пора стареть
и любить тебя, как тогда!
Ты – судьбы моей невода.

«Одуванчики отцветут…»