Российский колокол, 2015. Спецвыпуск «Клуб публицистов премии им. Владимира Гиляровского»

«Я бы сказал – Белоруссия. Интересно, согласились бы луковчане спасать Белоруссию?» – шепнул Ян Ольге.

– Здесь! – ткнул Витольд Аристархович грязным пальцем в землю под деревом, – завязан узел сотворения. Березке осталось двадцать два дня жизни. Затем – конец всему! В полнолуние темные силы придут на нашу Родину. Не куда-нибудь за леса и поля. Сюда! В Луково. На каждую улицу, в каждый дом. Не думайте, что черти будут по деревне бегать. Нет! Вам не дано их видеть. Для вас они примут земной вид – атомная бомба либо похожее что-то. Не в форме дело. Но к осени на месте деревни будет пепелище. Даже ворона не найдется, чтобы глаза ваши окаянные выклевал. И прах земля не примет. Пришел час!

Симанович-Винский ступил два шага от березы к толпе:

– На колени!

Крестьяне мгновенно выполнили приказ и бухнулись в мелкую зеленую траву.

– Повторяйте за мной. Громко повторяйте! Не стесняйтесь подвига своего, – Творец наш единственный!..

На подворье взвыл хор из нескольких сотен селянских глоток:

– Творец наш единственный…

Осмотрев толпу – все ли повиновались, Витольд Аристархович продолжал:

– Соль земли дай корням нашим.
Сок жизни пусти по ветвям нашим.
Мысль предков вложи в плоды наши.
Свет солнца оставь глазам нашим.
Озарением мысли понимаю действия свои.
Добру отдаю руки свои.
Тебе вверяю жизнь свою.
Согрей теплом сердце мое.
Дай ключи в руки мои.
Соедини нити в груди моей.
Я – хозяин Земли.
По своей воле пришел!

Прокричав последнюю фразу, художник дождался, пока ее повторят крестьяне, и ласково велел:

– Встаньте, братья! Встаньте и идите ко мне. Берите в руки инструмент и отпилите ветви точно и том месте, где мертвое встречается с живым. Да цельтесь хорошо, нельзя ни мертвому живого оставить, ни живому – мертвого.

Сухие ветки упали на землю.

– Берите землицу со дна родникового, и пусть дети безгрешные чистыми руками замажут ею раны.

Дети помазали березу грязью.

– Все, братья! Первый день спасения закончен. Кажется, мы успели. Возрадуемся милости Создателя! Ставьте столы вокруг святого древа, несите яства. Сядем и отпразднуем по-русски, как отцы и деды учили. С добром, с любовью да с благодатью. Впереди труды великие! Семь дён наш подвиг длиться будет. Совместный подвиг! Дальше мы уж без вас, с иноком Яковом и блаженной Ольгой, внучкой моей. Великая ей сила Творцом дана, да являет не каждому. Может, и вам посчастливится, тут я ей не указ…

Через час вокруг березы стояли столы и скамейки. Закуски на столах были собраны из того, что нашлось в избах – времени приготовить угощение соответственно событию старец Аристарх луковчанам не дал. Но из двора напротив подворья с березой уже слышался предсмертный визг двух погибающих во славу спасения Руси свиней – крестьяне готовились ко второму дню великого подвига.

Старец Аристарх азартно хрустел птичьими костями, с остервенением опустошал тарелки перед собой. Глядя на него, Яну с трудом удавалось сохранять требуемую важностью момента серьезность.

– А старец-то, видать, вконец оголодал, – озабоченно шепнул ему занявший соседнее место за столом Мирон Скрыник.

– Две недели крошки во рту не имел святой человек, – кивнул Шубин. – Обет дал держать пост до спасения России. К нашему монастырю долго добирался, да от нас пять суток. Он точного места не знал, где священное дерево находится. Счастье великое, что у вас оно оказалось. Если бы живым его не застали, так и умер бы без воды и пищи, чтобы вашей гибели не видеть.

– Нешто и воду не пил?! – поразился Скрыник.

– Говорю тебе – ничего!

– Да разве можно выдержать?!

– Он не такой, как все люди. Знаешь, сколько старцу лет?

– Ну шестьдесят, может, чуть больше.

– Сто двадцать девять. Он еще Никольским старцам помогал келью строить. С девятнадцати лет по скитам. А двадцать лет назад откровение ему было о вашей березе. С тех пор и ушел в лес – ждать. В пещере жил, кореньями питался, даже ягодки в рот не брал. Понимаешь, не день и не месяц – двадцать лет. Сейчас он не от голода ест. Ест, чтобы силы набрать. Многие атаки ему за семь дней отразить нужно.

Скрыник слушал Яна, открыв рот.

– А что же внучка у него, коли сто лет по скитам? – спросил он, дождавшись паузы.

«Упущение…» – с досадой подумал Шубин. Вслух же сказал:

– Да это он только говорит так – «внучка». На самом деле блаженная Ольга – его пятое колено. Ты ей в глаза не смотри: там можно и смерть, и жизнь увидеть, смотря чего душа ищет. Ангел над ней неотступно. Голубя у блаженной на плече видишь?

– Нет, не вижу…

– Значит, не дано тебе. Благодари Создателя, это – к лучшему. Легче путь пройти, когда не видишь. Удобнее. Но я бы не хотел…