Российский колокол, 2015. Спецвыпуск «Клуб публицистов премии им. Владимира Гиляровского»

Забежал на старую работу. Как ни странно, Денис – системный администратор и до кучи мой старый друг – оказался на месте и не просто оказался, а заливался весёлым смехом.

– Не поверишь! – начал он сразу рассказывать, видя моё недоуменное лицо. – Мне арендатор вчера позвонил домой и просил ему оперативку увеличить. Я ему сказал, чтобы он плату с компьютера снял и как образец показал в салоне, где продают запчасти для компов, попросив продать ему такую же память, но не на 1 ГБ, а на 2 ГБ или 4 ГБ, если будет. Затем установить купленную память в компьютер на старое место. Арендатор так и сделал, а потом снова мне позвонил и сказал, что компьютер не работает. Вот пришлось сегодня к нему самому идти…

– И? – многозначительно посмотрел на него я.

– Что «и»? Я пришёл к нему, открыл системный блок. Вынул плату памяти, а она обрезана с одного края. Спрашиваю арендатора: кто это обрезал? Я! – отвечает! Зачем? Не влезала!

И на всю диспетчерскую снова раздался смех Дениса…

12 апреля 1961

Нас было у матушки трое, тянула она нас одна и, хотя она постоянно работала на двух, а порой и на трех работах, средств явно не хватало, и в один прекрасный момент мы переехали из центра Москвы в московскую область в частный дом, а вернее, часть частного дома. Мне было тогда около года. Сам переезд я, понятно, что не помню, так как был спеленут, и меня везли как ручную кладь.

Воспоминания мои о моем детстве начинаются примерно с года и двух месяцев. Это было 12 апреля 1961 года. Дом находился на улице с красивым названием Рощинская и имел порядковый номер 42. Перед домом была большая куча песка. Это был прекрасный солнечный день, матушка с подругой слушали громкоговоритель, висевший на деревянном столбе линии электропередач, который был любимым местом для лазания нашего кота. Хотя мне было уже больше года, я не стоял на ногах, не ходил, а всегда сидел, поэтому мне давали игрушки и забывали про меня. Так было и в этот раз. Матушка болтала с подругой и слушала, как из динамика рассказывали про первый полет человека в космос. Мне дали огромный грузовик и экскаватор, они были почти с меня размером, и я, сидя в песочнице, нагружал экскаватором песок в грузовик. Все были при деле.

Наш кот, как обычно, долезал до середины столба и спускался обратно. Так он сделал несколько раз, а затем, урча, подошел ко мне. Я его погладил, кот постоял, но, завидев пролетающего мимо голубя, помчался за ним. Я оперся на экскаватор, встал и не пошел, а (со слов моей матушки, повернувшейся в этот момент в мою сторону и все это видевшей) побежал за котом. Не знаю, долго ли бы я так бежал, ведь до этого я даже ходить не умел, но у края песочной кучи была ямка, из которой брали песок для огорода. Вот и попав ногой в эту яму, я со всего размаху полетел.

В 1991 году я рассказал об этом Георгию Тимофеевичу Береговому, он долго смеялся, а затем достал из стола значок и вручил его мне. «Держи, – сказал он мне, – ты точно наш». И он вновь залился смехом. Я посмотрел на значок, на нем стояла надпись: «Юный летчик-космонавт»!

Борщ

Пришел мой сын с работы, протянул два набитых продуктами пакета и сказал: «Пап, через 2 часа я со своей девушкой приеду, приготовь что-нибудь вкусное на твое усмотрение, а главное, она хочет твоего борща попробовать».

Я включил духовой шкаф. Поручил дочери помыть овощи, а младшего сына попросил почистить картофель и свеклу. Сам налил в кастрюлю из чайника немного кипятка и кинул в него мясо. Затем помыл курицу, разрезал вдоль груди, смазал горчицей, посыпал приправами и закинул ее в духовку. Взял горшочки, накидал туда порубленные мясо и картофель, закрыл их тестом и поставил на другом противне в духовку. Затем я взял кусок теста, раскатал его в тонкий круг, смазал оливковым маслом и смесью майонеза с томатной пастой, после накидал всякой ненужности типа ветчины, колбасы, помидоров, болгарского перца, все это посыпал сыром! Пародию на очень вкусную пиццу сунул на третий противень в ту же духовку. Все это заняло минут 15, не больше. Сын просил борщ! Поехали!

Чищу лук, быстро шинкую на мелкие кубики, кидаю в разогретое на сковороде масло. Быстро шинкую морковь в очень мелкую соломку; лук уже стал золотистым, пошла к нему морковь. Шинкую корень петрушки, кидаю в сковороду. Режу кубиками томаты, предварительно ошпарив кипятком и сунув под холодную воду, чтобы снять кожицу; помидоры пошли вслед. На отдельную сковороду закидываю мелко нашинкованную свеклу. Кто-то добавляет в борщ перец-горошек и лавровый лист, кто-то льет туда уксус и добавляет обжаренную муку. Я не враг своему здоровью и своим детям, поэтому уксус и мука сразу отпадают! Борщ в моем понимании не суп, это что-то выше, поэтому отпадают лавровый лист и перец горошком! Для усиления цвета свеклы и для кислинки моя бабушка использовала либо квашеную капусту, либо квашеные помидоры; ничего этого у меня нет, значит, тупо беру лимон, совсем чуть-чуть, нарезаю вместе с кожурой – это даст и кислинку, и пикантную горчинку.