Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

В сентябре Александр Александрович, сопровождаемый своим учеником, сыном В.И. Вернадского Георгием Владимировичем (будущим выдающимся историком-эмигрантом), отправился с семьей в Кисловодск. Там Корниловы, несмотря на периодическую помощь друзей, бедствовали. Дочь Тала писала в своем детском дневнике: «Живем в одной комнате, правда, порядочной и теплой, но сырой. Все углы заплесневели».

Очевидно, что и после окончательного поражения белых Корнилов не помышлял всерьез об эмиграции: мешало нездоровье, да к тому же самые близкие и старинные его друзья (Дмитрий Шаховской, Сергей Ольденбург, Иван Гревс) остались в России – чтобы сохранить элементы высокой культуры на обольшевиченной родине. В Кисловодске он пытался зарабатывать лекциями в Народном университете; согревал душу и тот факт, что в 1918 году его знаменитый «Курс истории России XIX века» был снова переиздан в России.

Летом 1921 года Александр Александрович возвращается в Петроград, где продолжает читать лекции по отечественной истории в Политехническом институте. В 1922 году, уже совсем больной, он окончательно оставляет службу и живет на мизерную пенсию. Скончался А.А. Корнилов в Ленинграде 26 апреля 1925 года.

Его старинный друг князь Дмитрий Иванович Шаховской последние годы своей жизни (он был расстрелян большевиками в 1939 году) много хлопотал о бережном сохранении литературно-исторического наследия Корнилова – «для русской исторической науки и назидания подрастающего поколения». «Ведь это самое лучшее, что у нас есть в этой области, – писал Шаховской, – и надо непременно облегчить всячески использование этого для поколения, которое без сознательного понимания пройденного Россией за последние сто лет пути будет жалким болтуном и тягостным и для себя и для других грузом».

«Ни свобода, ни порядок немыслимы, доколе нет в стране гражданского равенства…» Максим Моисеевич Винавер

Александр Степанский

«До неприличия умный человек» – так называли в кругах кадетской партии Максима Моисеевича Винавера, непременного члена ее Центрального комитета. В современных энциклопедиях он фигурирует как «один из ближайших соратников Милюкова». Впрочем, в черносотенной литературе последний изображается не иначе как «игрушка в руках Винавера»…

Сам П.Н. Милюков свидетельствовал, что «коллективная работа нашего повседневного политического творчества чаще и больше всего велась Винавером (помимо пишущего эти строки), с участием двух других политических деятелей партии (И.И. Петрункевича и Ф.Ф. Кокошкина. – А.С.). Поскольку же эти двое жили главным образом вне столицы, «в реальной политике, сосредоточившейся в Петербурге, мы с Винавером часто бывали принуждены принимать на свой страх немедленные ответственные решения. При таком распределении работы было особенным счастьем, что, подходя с различных точек зрения к очередным вопросам дня, мы почти всегда сходились в выводах и даже угадывали их заранее…»

Другой член кадетского руководства – А.В. Тыркова также отмечала в своих воспоминаниях особую роль М.М. Винавера в партии: «Хороший оратор, умный, ловкий, искренний защитник правого строя… Винавер мечтал стать руководителем кадетской партии. Ему это не удалось. Не могло удаться… Но к Винаверу прислушивались. У него была очень ясная голова. Он бывал очень полезен при обсуждении запутанных вопросов, особенно юридических…»

Характеризуя мировоззрение Винавера, П.Н. Милюков писал, что его имя «слишком тесно связано с идеей, которая в борьбе страстей и в столкновении крайностей может временно затмиться, но умереть не может… Я говорю об идее демократии – идее, в которой, при правильном ее понимании, радикальные социальные перемены связаны с политическими, и связь эта равно гарантирует применение идеи как от социального, так и от политического обмана…».

Говоря о взглядах Винавера, нужно иметь в виду, что они проявлялись не в научных трактатах и публикациях, а преимущественно в партийных документах, в разработке которых его роль была чрезвычайно велика.

Максим (Мордехай) Моисеевич Винавер родился, по одним данным, в 1862 году, а по другим – в 1863 году, в предместье Варшавы, в богатой и образованной еврейской семье (его отец владел бакалейным магазином). В пятилетием возрасте мальчика отдали в еврейскую школу-хедер, а еще через пять лет он поступил в 3-ю Варшавскую гимназию, считавшуюся одним из центров русификаторской политики и при этом отличавшуюся высоким уровнем преподавания.

Успешно закончив гимназию, Винавер поступил на юридический факультет Варшавского университета. Здесь он проявил не только блестящие способности, но и склонность к общественной деятельности – пока в рамках студенческих кружков, где его неизменно избирали на председательскую должность. (Впоследствии председательский талант стал одним из важнейших элементов его репутации.)