Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

На заседании кадетского ЦК в Ростове 29 сентября 1919 года были зачитаны письма М.М. Винавера и И.И. Петрункевича, где они упрекали своих коллег в том, что те «изменяют программе и духу партии» и не берегут «завоеваний революции» (имелась в виду Февральская). Письма эти были отправлены с дачи Винавера близ Ниццы, где он проживал с мая 1919 года с семьей и друзьями.

Вместе с тем, оказавшись во Франции, М.М. Винавер начал усиленно пропагандировать там Белое движение. Одним из главных его адресатов стало западноевропейское и особенно американское еврейство. Обращаясь к нему, он заявлял, что распад России не в интересах российского еврейства. Допуская наличие антисемитизма в деникинской армии, он отрицал это в колчаковской. Кстати, Винавер и Колчак были лично знакомы еще с довоенных времен, а в начале 1920-х годов вдова Колчака обращалась к Винаверу с просьбой оказать материальную помощь ее сыну.

Вместе с тем Винавер опровергал мнение о «процветании» евреев при советской власти. По просьбе колчаковского Министерства иностранных дел он подготовил заявление для прессы «Большевизм и русское еврейство», начинавшееся словами: «Совершено неверно, будто русское еврейство относится благосклонно или хотя бы терпимо к большевизму». С осени 1919 года Винавер стал издавать газету «Еврейская трибуна» на русском и французском языках.

После окончательного краха Белого движения кадетская партия оказалась, по существу, эмигрантским движением. Перед его лидерами возникли принципиально иные организационные, программные и тактические проблемы. И здесь опять самую активную роль стал играть М.М. Винавер, возродивший при этом тесный союз с П.Н. Милюковым. (В частности, он активно сотрудничал в милюковской газете «Последние новости».)

По свидетельству Милюкова, анализируя причины поражения белых, Винавер относил к их числу «пренебрежение к местным особенностям и к автономистским стремлениям национальностей – во имя слишком прямолинейного понимания лозунга „единой и нераздельной России^, эксплуатацию населения, произвол военного управления, безрассудные преследования разведок: в результате – разрыв с народными массами». Из критики этих ошибок вырастала новая программа, главными пунктами которой становились республика, федерация, крестьянская земля (т. е. признание захвата помещичьих земель), местное самоуправление.

Оказавшись на левом фланге кадетской эмиграции, Винавер сыграл видную роль в организации «Демократической группы Партии народной свободы» и в переговорах о создании блока с правыми социалистами (прежде всего эсерами). Он являлся одним из организаторов совещания членов Учредительного собрания в 1921 году.

В эмиграции Винавер не забывал и о культурной деятельности. Вместе с М.И. Ростовцевым и Б.Э. Нольде он инициировал создание Русского университета в Сорбонне и читал там историю русского гражданского права. С 1923 года он редактировал еженедельный литературный журнал «Звено».

К несчастью, все это происходило на фоне ухудшавшегося состояния здоровья, 10 октября 1926 года Максим Моисеевич Винавер скончался в местечке Ментон-Сен-Бернар.

«Из инстинкта государственности мы принуждены были вмешаться…» Михаил Васильевич Челноков

Виктор Шевырин

«Природный выразитель лучших и сильных сторон русской буржуазии» – так характеризовал Михаила Васильевича Челнокова (1863–1935) П.Б. Струве, который считал себя его личным другом и видел в нем «во многом замечательного», незаурядного и интересного человека, самобытного и оригинального. Это был, писал Струве, выдающийся политический деятель, умный, независимый и честный. Но как человек и социальный тип он еще значительнее и интереснее. Он принадлежал к русской «буржуазии» в точном социальном смысле – к даровитой породе людей. Не получив настоящего образования и будучи «в полном смысле слова „автодидантом“, Челноков являл собой, по словам Струве, одного из самых интересных людей, которых он когда-либо встречал. Беседа с ним была поучительной и увлекательной. Не так уж часто живые культурные интересы и широкая образованность встречаются в соединении с большим здравым смыслом и подлинной деловитостью.