Российский царский и императорский дом

После провозглашения императором Иоанна Антоновича условия жизни цесаревны Елизаветы сделались гораздо лучше: за ней не следили, она чаще могла бывать при дворе, встречаться там с русскими сановниками и иностранными послами. Среди придворных Елизавета скоро нашла много друзей, впоследствии содействовавших переходу престола к ней. Особенно выделялся доктор Лесток, веселый, деятельный, любивший все разузнать и обо всем рассказать. Он был для цесаревны необходимым и преданным человеком, на которого можно было вполне положиться. Когда Миних предложил ему наблюдать за Елизаветой и обо всем докладывать, Лесток отказался, хотя знал, что своим отказом может навлечь на себя подозрение и даже гнев всесильного фельдмаршала. Лесток вполне разделял желание народа и высшего общества видеть Елизавету на троне и убеждал ее действовать в этом направлении. Рассказывают, что однажды он набросал рисунок, изображавший цесаревну в двух видах: на троне, с царской короной на голове, и в монашеском одеянии, окруженную орудиями пытки. Он показал этот рисунок Елизавете, и под ним она прочла: «Выбирайте!»

Бирон знал о брожении в пользу Елизаветы, но не принимал никаких мер против него, задумав брак цесаревны со своим сыном, герцогом Петром. Передают, между прочим, такой случай. Один солдат, встретив товарища, сказал ему: «Вот присягали мы ныне ее императорского величества внуку, а государыни-принцессы сыну. – И, посмотрев на дом Елизаветы, добавил: – Не обидно ли ей! Орел летал, обеспечивая своих детей, а теперь его дочь оставлена». Этими мыслями солдат поделился и с другими своими товарищами. На него донесли, и вместе с товарищами он был арестован; однако вскоре, по распоряжению Бирона, все были отпущены «для многолетнего его величества здравия».

Не только отдельные лица, но и вся гвардия, идя от присяги Иоанну Антоновичу, высказывала приблизительно такие же мысли.

До Анны Леопольдовны дошли слухи о частых свиданиях Елизаветы с французским послом, маркизом Шетарди, который старался о сближении России, Франции и Швеции, но не находил сочувствия своим планам у тогдашнего русского правительства и поэтому был готов содействовать переходу престола к Елизавете. Анна призвала цесаревну к себе и стала обвинять ее в заговоре. Елизавета пала к ногам правительницы, отрицая справедливость слухов и обещая никогда больше не встречаться с Шетарди. Анна Леопольдовна вполне поверила Елизавете, расцеловала ее и успокоилась. В действительности же Шетарди по-прежнему подготавливал почву к государственному перевороту, склоняя Елизавету сделать решительный шаг и помогая ей деньгами.

В высшем обществе столицы и в войсках чувствовалось волнение. Все были проникнуты одной мыслью: «Довольно царствовать и править государством иностранцам, хотим русскую царицу, дочь Петра Великого!» Несмотря на это, Елизавета все еще колебалась, опасаясь ответственности, хотя сознавала, что более удобного момента трудно ожидать: сановники-немцы все перессорились, и это давало легкую возможность победить их сопротивление и свергнуть Иоанна Антоновича и его мать. Рассказывают, что незадолго до переворота к Елизавете явился Миних; припав к ее ногам, он сказал: «Повели только, государыня, и я исполню все». На это Елизавета гордо ответила фельдмаршалу: «Ты – не тот, кто дает корону, кому захочет. Я ее получу, если пожелаю, от своего народа».

Императрица Елизавета Петровна. Художник В. Ериксен

Вскоре после этого разговора с Минихом Елизавета, гуляя в Летнем саду, встретила солдата, который при виде ее заплакал. «Что ты плачешь?» – спросила его цесаревна. «Нам сказали, что ты, матушка, собираешься уступить престол своему племяннику».

Слова солдата сильно подействовали на Елизавету. Она увидела, что дольше ждать нельзя, а надо теперь же действовать. Вернувшись с прогулки, она написала Шетарди: «Я стремлюсь к славе и надеюсь на успех», – и поручила своим друзьям узнать о настроении в казармах. Они явились к цесаревне с хорошими вестями: гвардейцы рады действовать. В доме Елизаветы собрались все ее приближенные и родственники, как бы благословляя ее на путь к престолу. Приехал и Лесток. Войдя в дом и не видя цесаревны среди родственников и друзей, он прошел в ее комнату и здесь увидал Елизавету за коленопреклоненной молитвой. Прося успеха в предстоящем деле, цесаревна дала перед образом обет никогда не допускать смертной казни, если получит верховную власть. Выйдя затем к собравшимся друзьям, она сильно взволновалась и все еще была в нерешительности. Все успокаивали ее и высказывали надежду на успех. Лесток, надев царевне шейный орден Святой Екатерины, вложил ей в руки серебряный крест и вывел на крыльцо, около которого стояли приготовленные заранее сани. Елизавета села в них вместе с Лестоком, а Воронцов и Шувалов стали на запятки.