Российское гражданство: от империи к Советскому Союзу

Однако, хотя посредством газетных статей и подобного лоббирования и в самом деле удалось предотвратить некоторые меры либерализации[225], чаще всего правительство просто игнорировало критику. До периода контрреформ 1880-х годов власти проводили в целом доброжелательную и открытую иммиграционную политику. При этом следует, однако, отметить, что международное взаимодействие никоим образом не было единственной причиной, подтолкнувшей Россию к либерализации и открытию границ, – даже в 1860-х, в период экономического бума и международного либерализма. Хотя ряд двусторонних соглашений весьма расширил права и защиту иностранцев, различные статьи в тех же самых договорах и соглашениях создали гораздо более строгую систему контроля над международной миграцией дезертиров, бродяг, евреев, иезуитов, цыган, революционеров, преступников и политических радикалов. Просматривая толстые папки с повседневной дипломатической перепиской между представителями России, Австрии и Османской империи, быстро замечаешь, как тесно взаимодействовали эти страны, когда речь шла о контролировании передвижений людей, входивших в указанные категории. В этом смысле «долгий мир» XIX века упростил не только международную миграцию и «смешение народов», но и тесное сотрудничество соседних государств в деле ограничения частоты случаев пересечения их общих границ нежелательными группами и индивидами[226].

Нативисты реагировали на весьма реальный и значительный рост числа иммигрирующих в Российскую империю иностранцев, который, в свою очередь, был частью существенного роста международной миграции и количества путешествий по всему миру. Как правило, отклик нативистов на иммиграцию фокусировался на земельном вопросе. Приглашение иностранцев приехать и заселить обширные и свободные степные земли, последовавшее в конце XVIII века, в XIX веке исчерпало себя – прежде всего потому, что в пореформенные десятилетия быстрый рост населения привел к серьезной нехватке пахотных земель во многих областях империи. То, что земельный вопрос стал основным для внутриполитической повестки дня, изменило положение иностранных поселенцев в глазах как общественности, так и государства. Иностранные фермеры – «колонисты» приняли на себя основной удар со стороны нативистов[227].

В то же время государство начало отменять некоторые привилегии, дарованные ранее колонистам как раз с целью побудить их к иммиграции в Россию. Свойственная эпохе Великих реформ идеология гражданства в сочетании с этими факторами породила мощный довод, согласно которому колонисты должны были быть уравнены с другими подданными в правах и обязанностях перед законом. Это привело к принятию закона 1871 года, отменившего особый юридический и общественный статус «колонист» и подведшего натурализованных колонистов под общероссийские законы[228]. Когда в 1874 году Великая реформа ввела принцип всеобщей воинской повинности, колонисты потеряли и освобождение от нее – свою самую важную привилегию. Результатом стала широкомасштабная эмиграция колонистов-поселян, как немцев, так и представителей других национальностей[229]. Данный закон чаще всего описывают в контексте имперской политики «русификации». Однако его можно рассматривать и как элемент характерного для эпохи Великих реформ отказа от старой парадигмы сепаратных сделок в пользу идеи гражданства. Государство требовало от колонистов, чтобы они стали российскими гражданами со всеми соответствующими правами и обязанностями. С точки зрения данного исследования одним из важных результатов этих действий стал внезапный рост значения статуса гражданина. Колонисты – иностранные подданные сохраняли освобождение от военной службы, но натурализованные колонисты несли воинскую повинность.

Законы и практики, регулирующие присвоение статуса гражданина, всегда предполагают напряженность между, с одной стороны, универсализмом, а с другой – тенденцией по-разному подходить к происходящему на разных границах страны и к различным народам. Во многих отношениях российскую политику гражданства можно представлять лишь как набор сепаратных сделок с отдельными народами и группами, еще в большей степени дифференцированных в зависимости от того, о каких приграничных территориях шла речь. Возьмем, например, случай миграции евреев: Российская империя продолжала свою давнюю практику составления особых юридических статей, регулирующих передвижения евреев из различных приграничных областей. Законы были гораздо более благосклонны к международной миграции среднеазиатских и караимских евреев на южных и восточных границах империи, чем к передвижению евреев через границы с европейскими государствами[230].