Rossija (reload game)

Так вот: он, Серебряный, желает, чтоб Вологдин устроил ему встречу с Сильвером. Конспиративную, само собой: ведь если в "Северо-восточной компании" пронюхают об этих его контактах, он тут же заработает себе перелом основания черепа, поскользнувшись на лестнице, или вот есть у них капли: ни вкуса в них, ни цвета не заметно, а человек, без рези в животе, без тошноты, без боли - умирает... При встрече той он надеется прижать Сильвера с помощью документов о его личных гешефтах (ибо залезать в карман к боссу мафии - это тебе не извечное русское "Из казны тащи, как с пожару") - и потребовать, чтобы тот организовал в Лондоне освобождение Ирины: возможностей той "серебряной финансовой империи", по его разумению, вполне на это хватит.

- Я хочу видеть эти документы, - отрезал Вологдин.

- Ты получишь их в руки в момент нашей общей встречи. Я совершенно не собираюсь встречаться с Сильвером один на один: козе понятно, что он, при его-то возможностях, тут же меня грохнет и заберет компромат. Ты - посредник; территория должна быть нейтральная - ну, допустим тот, твой личный, трактир на Пятницкой. Назначь время.

- Красивая конструкция, Никита Романович, - степенно кивнул контрразведчик, - прям как игрушечка. Хорошие у вас там специалисты. Нам до вашего уровня еще расти и расти, - и он нехорошо ухмыльнулся.

- То есть не веришь ты мне, - заключил Серебряный.

- Не верю, - охотно согласился Вологдин.

- Ну да, ну да: с моей-то кредитной историей... - вздохнул "действующий агент секретной службы Ливонского вора".

- Да причем тут та твоя кредитная история... которая была чисто дебетной, если так можно выразиться, хех... - отмахнулся контрразведчик. - Уж что в этот-то раз у тебя по части фактов всё в полном ажуре, и каждое слово подтвердится - ни минуты не сомневаюсь! Да только - что мне до тех фактов? Я ведь, Никита Романович, не столько в факты верю, сколько в людей. В людей! - ибо, в силу профессии, в них чуток разбираюсь...

- И что ж ты во мне такого разобрал? - вопросительно приподнял бровь Серебряный. - Чем я плох?

- Да ровно тем же, чем и хорош, - промолвил Вологдин с неожиданной серьезностью. - Тем, что ты - человек долга и чести. Но "честный коп" - это замечательно, а вот "честный разведчик" - это, извини, или "жареный лед", или профнепригодность. Такие, как ты, Никита Романович, не предают своих - вот тебе и весь сказ. Неубедительно!

- Да какие они мне, нахрен, "свои"?! - грохнул кулаком по столу князь. - Взявши в заложники мою жену?

- Ну, что они у тебя жену в заложники взяли - это ТЫ говоришь. Может, и взяли. А может, спрятали, по твоей же просьбе. Или еще чего... Ты мне лучше вот чего скажи, - тут Вологдин подался чуть вперед, - эта ваша московская операция - что таки себе буду иметь на этом я, в служебном плане? Вот меня, лично - как это всё коснется?

- Уж не знаю, как твоему шефу, Страннику, - отвечал Серебряный, твердо глядя в глаза контрразведчику, - но тебе, Всеволод Владимирович, как я мыслю, от нее никакого вреда, кроме пользы.

- Ладно: уболтал, речистый, - (Вологдин страшно осклабился). - Если твои английские документы по "серебряной сети" и впрямь так хороши, как ты утверждаешь - будем считать, что я поверил в твои высокие чувства.

- - -

Зазвонили у Священномученика Климента, откликнулись на колокольне церкви Иоанна Предтечи, вверх по Пятницкой.

"Время, время! - подумал Вологдин, переводя взгляд с Сильвера, непроницаемо прихлебывающего свою кориандровую, на трактирную дверь. - Если Серебряный так и не выйдет на связь (а тут могут вмешаться десятки случайностей), я окажусь - в глазах Странника - обведенным вокруг пальца простофилей, и поди залучи его во второй раз на такую конспиративную встречу..."

Ларри Флинт вел себя сегодня беспокойно: постоянно перебирался с одного плеча хозяина на другое, хлопал крыльями, потом вдруг перелетел на другой конец стола и принялся копаться там в миске с ржаными сухариками, обсыпанными тмином.

Встопорщил перышки и заговорил; Вологдин вслушался в звучание английской речи.

- Куда спешишь ты, Вокс? Какие вести? - а затем, чуть изменившимся, как показалось ему, голосом продолжил: - К его величеству, чтоб доложить, что кардинал наш Бофорт умирает. Недугом тяжким он сражен внезапно. Таращит он глаза, и ловит воздух, и богохульствует, и всех клянет...

Э, да это ведь стихи! И отличные стихи, между прочим - совершенно ему незнакомые.

- Кто автор? - кивнул он на попугая.

- Без понятия, - пожал плечами Странник, и в глазах его, как показалось Вологдину, промелькнуло какое-то странное выражение. - Он много такого знает. Вот например... - и они с попугаем затянули на пару:

- Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рому!..

"Постой-ка, постой... - вдруг сообразил Вологдин. - "К его величеству, чтоб доложить, что кардинал наш Бофорт умирает..." Так вот откуда... Но ведь не могут же они всерьез..."