Rossija (reload game)

- О-хо-хонюшки... - одноногий морской волк не спеша сел и, аккуратно отложив на край стола дымящийся пистолет, придвинул к себе недопитую чарку кориандровой. Выражение лица его не обнаруживало ни малейшего смятения, и у Вологдина засосало под ложечкой от недоброго предчувствия. - Разве мало я видел больших кораблей, которые погибли попусту? Разве мало я видел таких молодцов, которых повесили сушиться на солнышке? А почему? - а всё потому, что спешили, спешили, спешили... Дочитай-ка свои документы Барклай-банка до октября прошлого года - тогда и поговорим!

Тут, однако, снаружи послышались команды, конское ржанье и лязг оружия. Вологдин уставился на входную дверь - кто бы это мог быть?

А вот кто: шаркающей кавалерийской походкой входит Пушкин в легком шлеме, в посеребренной кольчуге.

Генерал Афанасий Пушкин, начальник личной охраны Годунова; у них что там - объявлено военное положение? и с серебром?..

Одного взгляда хватает тому, чтоб разобраться в ситуации (пусть и без деталей):

- Вы тут что - с ума посходили? Митрополит помер в одночасье, всё летит кувырком, благочинники, похоже, готовы уйти под Дозоры, - а вы тут промеж своими членомерку затеяли? А ну, отставить!

Вперил пронизывающий взор в Сильвера:

- Через полчаса в Кремле - расширенное заседание Опекунского совета. Борис Феодорович тебя требует пред светлы очи, немедля. Грядущее прозреть - сумеешь?

- Отчего ж не суметь, - пожал плечами Странник, неспешно вставая из-за стола, - дело нехитрое. Да не гоните вы волну, всё под контролем!

- А тебе, полковник, велено принимать под свою команду всех способных носить оружие и вести их на Знаменку. Задача: превратить ее в нашу крепость, это для начала. Действуй по собственному разумению - всё равно все планы пошли прахом, ни черта толком не готово...

И умчались - вихрем; Сильвер успел, правда, перекинуться парой-тройкой негромких слов со своими.

Вологдин меж тем оглядел оперативников из своей группы захвата, велел людям Сильвера представиться по всей форме (те, переглянувшись, предъявили серебряные жетоны: "сержанты Шилов и Гвоздёв", гм... - оперативные псевдонимы, ясен хрен) и, под недоуменными взорами подчиненных, принялся неспешно перебирать Бондовы бумаги: "В нашем положении, парни, лишние три минуты ничего уже не решают..."

Долистав их до прошлогоднего октября - Сильвер не соврал, - он некоторое время просидел полуприкрыв глаза и приводя мысли в порядок.

Вся "серебряная финансовая империя" в английских банках и вправду оказалась личной собственностью Годунова и его доверенного лица, Сильвера, управляемой ими по принципу "двойного ключа".

Триумвиру такая структура собственности могла понадобиться в одном-единственном случае: если он четко решил уже для себя: "Пора валить". Уже год тому как.

- ...Что будем делать? - прервал наконец молчание старший опергруппы.

- Выполнять свой долг, разумеется, - тяжело поднялся из-за стола Вологдин. - Всем проверить оружие: по пути к Знаменке можем нарваться на всякие... неожиданности.

Глава 31

Вот всё у них так!..

В субботу 10 июня 1540 года в три часа дня Кромвель [Томас Кромвель, 1-й граф Эссекс - английский государственный деятель, первый советник Генриха VIII в 1532-1540 годах, главный идеолог Английской Реформации, один из основоположников англиканства] был арестован во время заседания Тайного Совета по обвинению в государственной измене и ереси. Члены Совета с кулаками набросились на безоружного министра, герцог Норфолк и епископ Гардинер срывали с него ордена, пожалованные за службу Англии. В отчаянии он сорвал с головы шапку и крикнул: "Я - изменник? Скажите по совести, я - изменник? Я всегда верно служил его величеству!.."

John Lawson,

"Mediaeval Education and the Reformation".

До сих пор помню лица оцепеневших вождей. Репродукция любимой картины советской детворы - "Арест Временного правительства".

Хрущев во главе стола с лысиной алой, как у мартышки задница. Трясущаяся складчатая морда Маленкова. Схватившийся от ужаса за бороденку Булганин. Мертвенный блеск стекляшек пенсне Молотова...

На лице Берии плавало огромное удивление. Не гнев, не злоба, не страх - гигантское удивление владело им. Он смотрел, как я бегу к нему через зал, и, кроме любопытства и недоумения, его идольская рожа черного демона ничего не выражала. И только когда я уже был за его стулом, он медленно - как в замедленном кадре, как в навязчивом сне с погоней - стал засовывать руку в задний карман брюк. Но было поздно. Для него вообще уже всё было поздно.

Братья Вайнеры

"Евангелие от палача"

От сотворения мира лета 7072, декабря месяца тринадцатого дня.