Росские зори

Зенон рассказал о ночной битве с готами. Всех троих одинаково интересовало, как поведут себя готы дальше — столкнутся с сарматами всерьез или найдут с ними общий язык, то есть договорятся о совместных действиях против эллинских городов. Для эллинов спасительным выходом из создавшейся ситуации была бы война готов с сарматами из-за главенства в припонтийских степях: они значительно ослабили бы друг друга и стали не так опасны для городов. Россов тоже нельзя было сбрасывать со счетов: они пока малозаметны, но, судя по ряду признаков, еще скажут свое слово.

Купцы обсудили сложившееся положение, но ясности у них не получалось. В самом деле: если передовые отряды готов достигли Данапра и даже сделали вылазку на Левобережье, значит, они свободно прошли по землям россов? Выходило, что россы уступили им, и судьба эллинов зависела теперь только от гото-сарматских отношений? Так ли это? Россы не на столько уж покладисты, чтобы смириться с пришельцами… Может быть, готы не прошли, а обошли росские земли?

Зенон представил своим коллегам Фалея, хорошо знающего россов, и они принялись расспрашивать его. За Фалеем настала очередь Евстафия — оба купца проявили к нему живой интерес. Сын воеводы Добромила был наглядным свидетельством той силы, которая зрела на росской земле. Сам факт того, что он с кучкой воинов пустился по следам степняков, чтобы отбить у них пленниц, заслуживал особого внимания: у россов крепки племенные связи. Нескрываемое любопытство у эллинов вызывали сведения о том, что окраинная росская земля встала под стяги опытных воевод. Значит, вполне возможно, что россы не только не подчинились готам, но и заставили их покинуть росские края. Как россы поведут себя в дальнейшем, зависело от степени того зла, которое причинило им вторжение готов.

Эллинам было о чем подумать. У их границ накапливались колоссальные силы варваров, и удержать их, если они ударят сообща, было невозможно. Рим погряз в междоусобицах, солдаты провозглашали и убивали императоров, сенат был озабочен лишь собственным благополучием, в провинциях нарастает брожение — ромейские же войска стояли только в Херсонесе и Ольвии, а Боспор был предоставлен самому себе. Положение катастрофическое. Если россы не разбиты и успешно преследуют готов, сарматам нечего больше опасаться готских орд, и они тут же навалятся на боспорские города, а готы, тавро-скифы, геты и — кто может отрицать! — россы ударят на Ольвию и города Тавриды. Ну а если готы подчинят себе россов, сарматы помедлят с нападением на Боспор, выжидая следующих шагов готов, но готы, скорее всего, ринутся тогда не на степняков, а на северо-западные города понтийского побережья… В общем, как ни прикидывай, финал один: катастрофа. Одно лишь на неопределенный срок отодвинуло бы ее: столкновение готов с сарматами. Только вероятность большой войны между ними сомнительна…

В конце концов все трое пришли к тому, что самое благоразумное теперь — готовиться к худшему, заблаговременно принимая меры безопасности своей и близких. Несомненно было так же, что, пока намерения готов по отношению к сарматам остаются неясными или враждебными, степняки не нападут на эллинов, естественно усматривая в них возможных союзников в борьбе против готов…

Оба купца ушли в крепость, Зенон, проверив, как выполняются его распоряжения, тоже пошел к воротам. Фалей последовал за ним, а Останя не отходил от Даринки и Авды. Пленных женщин увели в крепость. Их ожидало рабство в Сегендше или в другом месте, куда их продадут. Они шли мимо, увядшие, постаревшие, бросая на Останю полные отчаяния взгляды.

В Сегендше Зенон рассчитался с сопровождавшими его сарматами. Денег они потребовали немало, но в убытке он не остался: здесь у него скупили все шкуры. Самый ценный груз — тщательно уложенную и увязанную пушнину — Зенон навьючил на верблюдов. Эти сильные неприхотливые животные во все большем количестве поступали в степи Меотиды из низовий великой восточной реки. Кочевники везли на них товары в припонтийские города, а предприимчивые эллины, по достоинству оценив этих диковинных зверей, перекупали их у степняков.

В тот же день сухопутный караван покинул Сегендш, и вместе с ним отправились Фалей, Авда, Даринка и Останя.

В соответствии с законами войны пленный гот принадлежал своему непосредственному победителю Остане. Права Остани на него никто не оспаривал, а предусмотрительный Зенон даже подчеркнул их, заявив в присутствии своих людей и сарматов:

— Тебя победил Евстафий, сын воеводы Добромила, ты его раб!

Он произнес эти слова по-эллински, потом по-сарматски и по-ромейски.

Раш понял, что сказал Зенон. Он угрюмо взглянул на Останю и ссутулился, опустил голову: рабство не возвышает человека. Но видно было, что гот не смирился со своим положением и что от него можно было ждать любых неожиданностей.