Ростки на могилах

Сегомар Молодой был истинный сын своего отца — тот, не обладавший изначально особой знатностью и богатством смог овладеть и тем и другим благодаря гибкости и умению слушать и слышать. Сейчас, когда настал мир — не лучший из возможных, но и не худший ведь — перед ним открывалась широкая дорога, и он собирался пройти по ней как можно дальше, и детей по ней послать.

Когда ему сказали, что некий Марк Новеллий хочет с ним говорить, он ждал римлянина, да и никто из местных не подумал бы прийти к ригу ранним утром. Однако вошедший был галлом. Из тех, кто шел той же дорогой, что и сам Сегомар.

— Приветствую, риг Сегомар, сын Сегомара, — обычаи, судя по поклону, гость знал, это было приятно. Риг кивнул, принял шкатулку из камня, красивую, не очень дорогую, ни к чему не обязывающий подарок. Этот Марк начинал ему нравиться.

— Как вам в Олине, по каким делам к нам?

— По торговым. Закупаю всякое для войска Агриппы. Верубрии выделывают много кожи на продажу, и ваши кузнецы тоже хороши. Я думаю даже здесь обосноваться.

В разговоре возникла пауза. Риг не спешил ее заполнять — пусть тот, кто нанес визит, сам расскажет о причине.

— Я присутствовал вчера при вашей встрече с трибуном Лурием, — начал гость. — Естественно, на улице, дальше вы разговаривали с ним наедине. Но я примерно понимаю, о чем велась речь.

— Вот как? И о чем же?

— То, что лежало на носилках. Это сделал тот, кого римляне называют hybrida. Зверь. Думаю, почтенного Лурия интересовало именно это. Он ведь был при Куларо, он знает, что это.

Сегомар встал с высокого ригова стула и отошёл подальше от дверей, хоть в зале никого и не было. Новеллий последовал за ним.

— Вы, я вижу, человек сведущий, — Сегомар заговорил тише. — Хотите что-то предложить?

Марк кивнул.

— Я имею возможность устранить Зверя.

Сегомар покачал головой.

— Не продолжайте. Это меня сейчас не интересует.

— А что же вас интересует?

— Можете ли вы спасти человека?

«Не племянник. Сын», — понял Марк, а вслух сказал, чтобы потянуть время.

— Вы очень откровенны.

— У меня нет времени на долгие разговоры. Так можете?

Новеллий задумался. Разговор пошел в совершенно ином направлении, он не знал, что ответить. Ему приходилось убивать Зверя — один раз. Ему несказанно повезло тогда, это следует признать. И он до сих пор помнил все — удар, едва не выворотивший ему суставы, запах гниющей на глазах плоти, отлетевшую голову, что даже мертвая жгла его взглядом — жгла, несмотря на лопнувшие глаза.

— Это зависит от того, что вы понимаете под спасением. Ритуал…

Лицо Сегомара вдруг сморщилось, как печеное яблоко, он стремительно отвернулся, пряча от гостя слезы.

— Я не хотел этого. Никто не хотел. Но погибла Адиега. Они были погодки, души друг в друге не чаяли. Никто не был виноват в ее смерти, но он вбил себе в голову и…

Овладев собой риг повернулся к Новелию.

— Это неважно. Для меня главное, чтобы… вы понимаете?

Новеллий понимал. Все будущее Олины, все будущее рода Сегомара сейчас зависело от того, что случится в ближайшие несколько дней. Если Зверь останется тут и будет убивать римлян — в Олину придут их когорты. Зверю так или иначе придет конец — и когда раскроется, что он сын Сегомара, судьбу рикса нетрудно будет себе представить. А ведь для многих Зверь все еще символ борьбы за свободу — если объявить о его появлении, бедные кварталы могут подняться на еще одну безнадежную попытку восстания. И тогда не будет уже ни Олины, ни Сегомара, ничего.

— Вы понимаете, — тихо проговорил Сегомар. — Он забывает себя. Иногда не узнает родных. Разговаривает сам с собой, разговаривает с Адиегой. Я боюсь за его душу, — едва слышно закончил рикс.

Став римлянином, Марк научился верить, что продолжения у земной жизни не будет. Жить так было и проще и веселее. Истовая и всеобщая вера галлов в перерождение душ его злила и немного пугала — он же сам рождён галлом, а вдруг его и правда будет вечно волочить по другим телам? Да ещё если где-то там, в холодном нижем мире, под землёй, где царят эти черви поганые… бррр! Но если Сегомара заботит душа сына…

— Из мира нижнего, через мир средний, в мир верхний наш путь, и боги ведут по нему все души, — Марк вспомнил подходящие слова из друидской молитвы, знакомые с детства.

Сегомар встрепенулся, его глаза зажглись.

— Вы, — задыхаясь сказал он. — Вы сможете?

Марк медленно и важно кивнул. Душа Зверя могла упокоиться хоть в Тартаре, но для него главное сейчас — убедить Сегомара.

— Его телу ничем уже не поможешь, — веско роняя слова, сказал он. — Но душа… душу можно спасти. Очищение…

— Лурий уже предложил провести очистительные жертвы в священной роще, — резко ответил рикс. — Он не понимает, что этим сам толкает нас на восстание. Если я, вдобавок к слухам о Звере, поведу верубриев в рощу, город точно поднимется на римлян!