Ростов-папа. История преступности Юга России

В начале ноября 1908 года в газете «Петербургский листок» вышла крохотная заметка о смерти венской заключенной, а 24 ноября ростовская газета «Приазовский край» откликнулась на это событие материалом о донском следе отравительницы. За неимением достоверных сведений о жизни Эммы Биккер мемуаристы предпочитают не касаться ее персоны. А жаль, жизнь великой преступницы — готовый сценарий для хорошего сериала.

Жертвы общественного темперамента

Один из теоретиков анархизма Пьер-Жозеф Прудон утверждал, что собственность есть обычная кража. Ибо она противоречит справедливости, потому что нельзя найти никакого принципа, на котором можно было бы ее обосновать. Не нравилась французу также общность. Ибо если в собственности он видел эксплуатацию сильного слабым, то в общности — как раз наоборот. Только труд, по мысли философа-мутуэлиста, может сделать человека свободным и полезным для окружающих. Не суть важно какой, любой труд уважаем. В том числе и труд столь гонимых и презираемых ханжами представительниц одной из древнейших профессий. Именно проституток Прудон называл «жертвами общественного темперамента» — выражение, широко подхваченное прессой в XIX веке. В Ростове «непотребные женки и девки» появились одновременно с петровскими верфями и елизаветинской крепостью. Спрос на них был и в ремесленных слободах Полуденки и Доломановки, и в торговых кварталах новорожденной Нахичевани-на-Дону. И уж тем более в периоды работы Задонской ярмарки и стихийных рыбных, мясных, скотных, сенных торжищ. Гулящие девки городскую власть не беспокоили, голос суровых попов единичных церквей тонул в гомоне торговой толпы, а малочисленная полиция и вовсе сквозь пальцы смотрела на кабацкие посиделки солдаток да вдов. Основатель Армии спасения британский проповедник Уильям Бут в середине XIX века провел собственное исследование низов общества Туманного Альбиона и его преступной части. Преподобному открылась поразившая его истина: лишь 2 % женщин пошли в проституцию, гонимые нуждой. Наибольшую часть жриц Венеры составили те, кого привлекал соблазнительный интерес, 24 % сделали этот выбор осознанно. На 27 % повлияло дурное окружение. Такой же примерно расклад наблюдался и в подавляющем большинстве стран тогдашнего Старого Света.

Иными словами, наивно искать среди девиц-профессионалок прудоновских «жертв». Логичнее говорить о правильно выстроенной индустрии со всеми ее экономическими составляющими.

Прагматичный император Николай I (сам гуляка еще тот) в свое время пришел к правильному выводу, не слушал нудные проповеди моралистов. В 1843 году государь дал согласие на легализацию проституции в Российской империи, обязав местные власти создать пристойные условия для этого вида коммерции и строго следить за взиманием с нее налогов.

Был создан специальный «Врачебно-полицейский комитет», который ставил проституток на государственный учет и обязывал соблюдать разработанные им особые «Правила для публичных женщин и содержательниц борделей». Они определяли предельный разрешительный начальный возраст для занятия этой профессией (не моложе 16 лет) и открытия публичного дома (не моложе 30 лет).

Бордели должны были размещаться не ближе чем в 300 метрах от церквей, училищ, школ. Девицы, поступающие к «мадам», сдавали в полицию паспорта и получали взамен смотровую книжку. Тот самый «Заменительный билет» шафранового цвета, известный в народе как «желтый билет». С ним она обязана была дважды в неделю подвергаться медицинскому осмотру, о чем делалась специальная отметка в билете.

Получившие «желтый билет» считались непорядочными, но имели законное право заниматься проституцией. Те же, кого при облавах ловили с клиентами без него, привлекались к ответственности как «порядочные», но нарушающие закон.

При желании проститутка могла обратиться в полицию, чтобы сдать билет и вернуть паспорт, но такие случаи в Ростове были крайне редки. В этом богатом городе девушки отлично зарабатывали, торгуя своим телом. Да и полиция, изначально крышевавшая публичные дома, всегда была на стороне «мадам», как правило возвращая беглянок обратно в бордели. Из их числа верстались и прекрасные информаторы для сыска.

«Девушками с пониженной социальной ответственностью», как назвал их современный политический классик, в Ростове становились отнюдь не отбросы общества, а «понаехавшие» в город крестьянки, прислуга, располагающие свободным временем работницы не очень тяжелых производств, вдовы, солдатки-жалмерки, беглянки из дома, женщины с проблемами в личной жизни и пр.