Ростов-папа. История преступности Юга России

Под эти «вихри» вскоре начали подгонять и романтические истории. В ноябре 1908 года некая таинственная «Золотая тройка» прислала известному ресторатору Василию Кушнареву письмо с требованием выдать ей до 15 ноября тысячу рублей «на революцию» (положив их в водосточную трубу в указанном ими месте на Старопочтовой улице), иначе грозила расправой над его семьей. Но проблема в том, что супруга купца получила письмо только 16 ноября и даже не успела его показать мужу. Как раз в этот день он провожал свою 21-летнюю свояченицу на трамвай, на котором она добиралась до дома. Однако дома ее не дождались. Зато дождались следующего письма от «Золотой тройки», в котором сумма выкупа оказалась еще больше — уже за похищенную девушку.

Кушнарев обратился в полицию, а в газетах разместил объявление о вознаграждении за информацию о местонахождении похищенной. Полиция с ног сбилась в поисках несчастной. Но в конце ноября она сама объявилась в городе, с завязанными глазами, так и не сообщив сыщикам ничего вразумительного о похитителях из «Золотой тройки».

Однако сыскное отделение решило не отставать от нее и в конце концов вынудило девицу признаться в том, что на самом деле никакого похищения не было и в помине. Со своим женихом она укатила в Новочеркасск, где рассчитывала дождаться «выкупа» от Кушнарева. Жениха, в единственном лице представлявшего «Золотую тройку» и писавшего подметные письма, арестовали.

Интересы ростовской босоты и социалистов кардинально разошлись в ходе очередного еврейского погрома 18–19 октября 1905 года, ставшего поистине звездным часом местного криминалитета.

В исторической литературе, в зависимости от политических пристрастий исследователей, больше предпочитают говорить о масштабах погрома (176 убитых, около 500 раненых, примерная сумма убытков — 15 миллионов рублей), что не вызывает разногласий у историков, а также о руководящей роли в беспорядках либо полиции и «черной сотни», либо социалистов, что спорно.

Пострадавшая сторона утверждает, что свидетели якобы видели, как некие люди организованно приводили толпы погромщиков к конкретным магазинам и домам, принадлежащим еврейскому населению Ростова, а назначенный на свой пост только в январе 1905 года полицмейстер Антон Прокопович якобы «бросал против сопротивляющихся конных казаков» и, «сидя в фаэтоне с револьвером в руках, кричал: „Жиды, сдавайтесь сию минуту, иначе всех вас сейчас перестреляем!“»

Соорганизатором погромов также называли городского голову Евсигния Хмельницкого, сторонника крайне правых партий.

Понятно, что историю пишут победители, и ждать от них объективности — дело безнадежное. Тем более в отношении их классовых врагов.

Но все же хочется развеять давно укоренившиеся заблуждения.

Городской голова Хмельницкий, трижды надевавший золотую магистратскую цепь (1892–1901, 1905–1909, 1914–1917 годы), никогда никаких подозрений в погромных намерениях не вызывал. В феврале 1917 года местная газета «Приазовский край» в дни его юбилея писала: «Не обладая ни богатырским размахом А. М. Байкова, ни кропотливостью И. С. Леванидова, ни подвижностью и эластичностью П. Ф. Горбачева, Хмельницкий неизменно пользовался репутацией чистоплотного человека, не способного сделать гадость».

Об этом свидетельствует и его поведение в ходе погромов: 19 октября в 11 часов утра Хмельницкий, собрав гласных думы и священников, двинулся на Соборную площадь, в самый эпицентр кутежа и бесчинств, чтобы увещевать вандалов и просить их остепениться. А затем с портретом государя, хоругвями и псалмами они организовали крестный ход, пытаясь погасить разбойный пламень. Тщетно.

Дума совершенно растерялась и, ввиду пассивности полиции, просила рабочих (!) завода «Аксай» помочь в подавлении беспорядков. В Нахичевани и в Затемерницком поселении, кстати, отряды рабочей самообороны отбили атаки погромщиков. Остальные же районы Ростова пали жертвами разгула уголовщины.

Народ-богоносец дорвался до безнаказанного кровопролития. Вряд ли эти попытки как-то совпадают с «погромными» обвинениями городского головы.

Полицмейстер Прокопович, со своей стороны, тоже был кто угодно, только не сподвижник громил. Мздоимец и бездарь, он был просто некомпетентен на своей должности, и основная его вина состояла лишь в том, что Прокопович был не способен организовать хотя бы видимость попытки наведения порядка.

Городская полиция разделилась на несколько частей — либо вовсе разбежалась, либо присоединилась к разбою, либо пыталась хоть как-то ему же противостоять (городовой Бачурин даже погиб при этом).

Легендарный ростовский сыщик Яков Блажков уже в сумерках 19 октября, понимая, что открыто перекрыть дорогу толпе громил не получится, на углу Среднего переулка и Пушкинской вместе с двумя городовыми с криками «Рота, пли!» начал палить в воздух из револьверов. Напуганная «ротой» толпа разбежалась.