Ростов-папа. История преступности Юга России

В начале ХХ века у старого уголовного мира Ростова появляются уже совсем серьезные конкуренты, а у полиции — новая головная боль. Если ранее политическая борьба в России ограничивалась забастовками, стачками и потасовками с полицией, осложняя жизнь Охранному отделению редкими, хотя и громкими террористическими актами против конкретных царских чиновников, то поражение в Русско-японской войне и начавшаяся революция привели к изменению тактики социалистов (в их число, как правило, включали крайних леваков из рядов эсеров, анархистов-максималистов, бундовцев, польских и кавказских националистов, большевиков и пр.). На повестке дня встал вопрос о финансах для вооруженных выступлений, а следовательно, для так называемых экспроприаций (сокращенно «эксов») материальных средств как у государственных структур, так и у зажиточной части населения. Социалисты стали переходить от чисто политической борьбы к откровенной уголовщине, для пополнения партийной казны прибегая к налетам, вымогательству, шантажу и бандитизму.

А это требовало пополнения партийных рядов профессионалами — громилами, взломщиками и налетчиками-вентерюшниками.

Известный ростовский социал-демократ Александр Локерман вспоминал: «Наблюдался прилив какого-то сомнительного элемента. Мечтая об эксе и наживе, иные шли в организацию для того, чтобы, так сказать, закрепить за собой звание „идейного человека“. Для других, как это не раз было установлено, единственной побудительной причиной являлось стремление раздобыть револьвер».

Показательный мезальянс: ВПЕРВЫЕ интересы уголовного мира и социалистов совпали. Помогала взаимная ненависть и презрение к правоохранительным органам. В ряде случаев в Ростове они действовали сообща и даже обменивались профессиональными наработками. К примеру, использовали одни и те же каналы поставки оружия, контрабанды, сбыта награбленного, укрывательства от полиции и т. п.

Так, к 1905 году на вооружении у ростовской полиции, а также в распоряжении местных вентерюшников и боевиков-социалистов оказались добытые параллельными путями бельгийские пистолеты «браунинг» образца 1903 года калибра 9 мм и американский «смит-и-вессон» калибра 10,9 мм.

Лучший оружейный магазин в Ростове «Спорт» Александра Эдельберга, располагавшийся в здании Городского дома (нынешняя мэрия), регулярно подвергался взломам и ограблениям. А его содержимое вскоре начинало стрелять в равной мере на дело и революции, и блатного мира.

Порой даже непонятно было, кто именно первым внедрил практику шантажа крупных коммерсантов с целью вымогательства и изъятия материальных средств.

Показательно, что в Ростове один из первых известных случаев организованной рассылки писем с угрозами купцам был зафиксирован ДО начала активных действий Первой русской революции (октябрьская стачка 1905 года), когда письменное вымогательство приобрело уже массовый характер.

В июле 1905 года известные ростовские купцы начали получать анонимные письма, в которых бесхитростно объявлялось, что их квартиры «поставлены в очередь на кражу» с целью непременно вынести ценностей на сумму не менее 500 рублей. Но поскольку авторы сих посланий «не желали подвергать хозяев напрасному волнению, а себя — риску», им предлагалось добровольно пожертвовать «по гривеннику за рубль», то есть всего-то 50 рублей вместо 500. Деньги надлежало положить в условленное место, но, если посланного за ними арестуют, предупреждалось, что у хозяина «возникнут осложнения».

Интересно, что подпись под посланием гласила: «Товарищество ростовских воров».

Отметим, никакого «воровского товарищества» в Ростове сроду не было — слишком разными были задачи, сферы деятельности и специализация у устойчивых воровских шаек, чтобы заниматься кооперацией, да еще столь авантюрным способом. Этим могли промышлять лишь вчерашние гимназисты или начинающие грамотные босяки, начитавшиеся романов Фенимора Купера, Майн Рида, Конан Дойла. На эти глупые угрозы непуганые шантажируемые не реагировали, и вскоре поток эпистолярных посланий прекратился сам собой.

Другое дело, что письменное вымогательство вскоре станет характерной приметой времени, первым явлением в Ростове открытого рэкета, да еще и с романтическими элементами костюмированных афер.

Подобные вещи тогда вошли в моду в Бессарабии, где аналогичным образом действовал налетчик Григорий Котовский, в Одессе — Мойше-Яков Винницкий (более известный как Мишка Япончик), в Москве — Яков Кошельков (Яшка Кошелек, ограбивший в январе 1919 года самого Владимира Ленина с охранниками), на Кавказе — лезгин Буба Икринский, чеченец Зелимхан Гушмазукаев (Зелимхан Харачоевский), грузин Сосо Джугашвили и армянин Камо (Симон Тер-Петросян). При этом Котовский, Джугашвили-Сталин и Камо постоянно контактировали с большевистским подпольем, а Зелимхан Харачоевский даже консультировал ростовских анархистов, получив от них красно-черный флаг, четыре бомбы и печать с надписью «Группа кавказских горных террористов-анархистов. Атаман Зелимхан». Ею абрек потом и визировал свои послания купцам с вымогательствами.