Ровесники. Немцы и русские (сборник)

В СССР не было частной торговли, а какой она была в царской России, моё поколение в деталях уже не представляло. В ГДР мы познакомились с небольшими частными магазинами. Порядки в них были для нас понятны, но непривычны. Открываешь с улицы дверь – автоматически звонит звонок, чтобы хозяева могли выйти в торговый зал, если они были в дальних помещениях. Обязательные взаимные приветствия. Если уже есть посетители, то следует молча ждать, пока подойдёт твоя очередь. Если, стоя в очереди, задашь продавцу даже короткий вопрос (например, есть ли у него вообще нужный тебе товар), то вызовешь всеобщее молчаливое осуждающее недоумение и ответа не получишь. С каждым посетителем предельно вежливый продавец занимается столько времени, сколько тому требуется. После того как тебя обслужили, уходишь обязательно простившись. У нас на родине магазины были государственными, а порядки в них были проще и грубее: практически ничего из перечисленного выше не соблюдалось, да, пожалуй, никто этого не ожидал и не требовал. Трёхлетняя «немецкая выучка» привела к тому, что я в течение первого месяца после возвращения в СССР удивляла продавцов в Ленинграде своими «Здравствуйте!» и «До свидания!». Через месяц я, к всеобщему спокойствию, вернулась в первобытное состояние.

Ещё одно различие в области повседневного этикета касалось посещения туалета. У русских женщин и мужчин по отношению друг к другу принято по возможности вести себя так, как будто этой потребности не существует. Поэтому в туалет ходили, стараясь не привлекать к себе внимания. Немцы же рассматривали это как обыденность, не требующую никаких секретов. Иногда возникали неловкие ситуации. Например, я однажды была в каком-то малознакомом мне висмутовском подразделении – в стандартном казённом здании с обычной системой коридоров. Были какие-то служебные контакты с русскими и немецкими сотрудниками. Наступил момент, когда я пошла по коридору искать туалет. Очень любезный воспитанный не знакомый мне молодой немец догадался, что я ищу, и, многословно что-то объясняя, подвёл меня к нужному помещению и к моему почти что ужасу распахнул передо мной дверь. По-видимому, я должна была улыбнуться, поблагодарить его и степенно войти в туалет. Вместо этого я, смущённая до крайности, не глядя на оказавшего услугу человека, просто юркнула в заветное помещение. Я успела заметить его обиженное недоумение.

У меня случались местные командировки, когда я ездила одна в дальние подразделения «Висмута» не на автобусе, а на висмутовской легковой машине. Эти час-два мы с очередным немецким водителем беседовали на разные темы и я узнавала что-нибудь интересное или полезное. Один раз водитель показал мне местную достопримечательность – стоящий на отшибе дом бывшего палача. Я не знала немецкого слова «палач», водитель достал из кармана немецко-русский словарь и указал на нужное слово. Примечательно, что он возил при себе этот словарь. В другой раз я узнала, что фахверковые дома, которые тогда перестали строить (теперь опять строят, но на более высоком уровне), считаются старшим поколением немцев хорошими и очень тёплыми, новые дома, дескать, хуже. Однажды я спросила, какая разница в значениях слов Burg и Schloß, но не поняла многословных объяснений водителя. Наконец он нашел короткую формулировку: Burg – для войны, Schloß – для мира. Позже я увидела в словаре, что эти значения размыты и перекрываются. Еще один довольно молодой водитель при нашем обсуждении семейных проблем вообще и у немцев в частности вдруг заявил, что немецкие мужчины – лучшие в мире по сугубо мужским качествам и что поэтому женщины от них не уходят. На вопрос, чем это объясняется, он ответил, что немцы знают от своих отцов некий секретный прием. Раскрыть прием он отказался, то ли потому, что это не годилось для разговоров с женщиной, то ли потому, что нельзя раскрывать национальный секрет. Мне не показалось, что он шутит.

Несколько раз мы с мужем были на концертах для немецких работников «Висмута», когда немецкие артисты выступали перед преимущественно немецкими зрителями. Музыкальные и танцевальные номера были нам, естественно, доступны полностью, а «текстовые» – частично. Когда в зале раздавался общий громкий смех, мы, кучка русских, выясняли друг у друга, кто что понял, и таким путём добирались до сути шутки, которая прозвучала со сцены. Мы обнаружили, что немцы – очень благодарные зрители и слушатели. Если есть хоть маленький намёк на что-то смешное, они дружно и весело смеются. Русский зритель проявляет или считает нужным проявлять большую разборчивость и не смеётся, если находит, что шутка слишком проста, несколько грубовата, «плоская», банальная, «не к месту» и т. д. Недаром наши русские гастролирующие артисты говорят, что на родине им труднее выступать, так как «русский зритель очень требователен».

Обобщенные впечатления