Ровесники. Немцы и русские (сборник)

К моему сожалению, на Москву налетела всеми страстно ожидаемая сильная гроза. «Ты приносишь нам счастье, Клеменс!» – сказал Игорь. Мы забежали в первый попавшийся ресторан и насладились несравненным борщом. Следующим прохладным, но солнечным днем мы отправились в путь. Превосходная автотрасса на Обнинск, так называемая «Киевская» – к сожалению, мы не поехали по привычной дороге через Подольск – быстро привела нас к цели. Этот ландшафт с березовыми лесами! Этот чудесный воздух, разбудивший старые воспоминания, привел меня почти в эйфорию. Я больше не боялся упасть на колени. И вдруг у меня перехватило дыхание. Обнинск! Я приехал в типично русский крупный город, который простирался от старого вокзала на юг по направлению к реке Протве. Я сказал: «Игорь, нам надо только найти школу имени Шацкого, а дальше я знаю, что делать!» Мы стали ее искать! Внезапно, без заметного перехода вид нового города изменился. Между великолепными деревьями появились известные старые строения, оштукатуренные и покрашенные охрой. И там была та же школа! В субботу она оказалась, к сожалению, закрытой и выглядела дряхлой. Позже я узнал, что школу закрыли, а здание использовали как склад. На задней стороне школы я нашел лестницу, на которой была сделана фотография 9-го класса в 1952 году. Жалко, что она за пятьдесят лет разрушилась, в то время как вокруг развивались и росли деревья. Школьный двор был неряшлив, кругом только хлам; сквозь мутные стекла заметна разруха и старые стулья. Почти как лунатик я нашел дорогу к финскому дому, который еще должен бы стоять, по высказываниям некоторых людей, опрошенных мною по дороге. Здесь сразу вспомнили немцев послевоенных лет и искренне радовались, что мы заехали. Неожиданно и очень молодые люди знали о немцах, хотя о послевоенных событиях могли слышать только от старших. Тема, кажется, оставалась всегда актуальной в этом месте.

Я полагал, что ногами почувствую те неровности территории, по которым спотыкался в свое время. Я легко взбежал на подъем, по которому мы везли тогда наши тележки на шарикоподшипниках к домику, и увидел еще издалека, что там стоят закрытые хижины, но гораздо меньше, без второго этажа и очень ветхие. Я, естественно, нашел сразу же тупик, в конце которого стоял когда-то наш финский дом. Мне удалось даже поговорить с теперешним жителем, он энергично отрицал, что здесь стояли еще и другие стандартные дома, конечно, он слишком молод, чтобы знать. Игорь даже засомневался ненадолго в моем знании местности. Все вокруг было использовано на строительство, только низкие холмики отмечали старые места тогдашних финских домов. Любимой огромной ели больше не было, но старая дорога к уборной, которую мы с Корнелиусом выложили кирпичами, еще существовала. От этой хижины я повел моего друга к ротонде перед институтом, где мы накручивали велосипедные круги. Ограждение института со всеми зданиями было усилено, он был огражден тройным забором из колючей проволоки с песчаной полосой! Большая эмблема, похожая на монумент, объявляла город Обнинск первым «Наукоградом» СССР. Затем мы поехали к имению, которое было нашим последним убежищем. Вплоть до удивительно красиво ухоженного палисадника, все было в доме так, как будто не прошло 50 лет.

Но нужно было найти еще живых свидетелей того времени: врача Зинаиду Фёдоровну (85) и преподавателя Евгения Фёдоровича (83) – я знал, что они живы. Мы легко нашли дом и квартиру Зинаиды в центре нового города в одной из внешне таких страшных жилых башен, и они открыла дверь в нижней юбке. Когда я представился, она немедля закричала на русском языке кому-то назад: «Один из Вайссов приехал!» Ее муж Михаил Фёдорович пригласил зайти. Передо мной стояла замечательная старая женщина с такими добрыми глазами, какие только можно вообразить. При приветствии она отказалась от объятий и предложила нам сесть. Я был взволнован. Я не мог и в мечтах представить себе, что вновь когда-нибудь увижу эту заботливую женщину. Я знал, что Беттина тоже сохранила в душе самые теплые воспоминания о Зинаиде. В течение многих лет Зинаида заботилась о немцах, как будто бы их страна не вела жестокую страшную войну в России. Какие чувства были в душе этой женщины, мы не могли догадываться, так как частные контакты с русскими были запрещены. Подошел ее муж, и внезапно я узнал «провожатого» из старых времен, мы начали обмениваться воспоминаниями, и Зинаида постепенно оттаяла. Естественно, надо было садиться за стол, здесь иначе не бывает.