Роза

Побуравив взглядом наполняющего свой бокал герцога ещё немного, Джеффри наконец выдохнул и кивнул палачам. Те подхватили туземку под руки и потащили к скамье гильотины. Поняв, что ей уготовано, девушка начала вырываться и кричать – сначала её гортанная речь была обращена к палачам, затем она уставилась на Джеффри и перешла к монотонно-ритмичному бормотанию.

– Кажется, она читает заклинание. Милый маркграф, да вы обречены… – Рандвальф усмехнулся, пытаясь большим глотком вина заглушить тошноту.

Джеффри раздражённо фыркнул.

Внезапно голова Вальфа стала очень лёгкой и словно отделилась от туловища – да, он пил вино, но это было другое ощущение… Чувство приятного жара, охватившего тело в один момент… Особенно бёдра и пах… И тут же всё прошло.

Он уставился на графин. Рядом стоял бокал Кларенса – этой зеленоглазой лисицы – полный на три четверти. Что бы это значило?.. Мысли путались… Картинка перед глазами поплыла, вызывая морскую болезнь… Живот снова огладило текучими пальцами – горячими, настойчивыми… И очень умелыми – пальцами, которые знают, как доставить удовольствие… И снова отпустило.

Очнувшись от наваждения, герцог перевёл осоловелый взгляд на гильотину – как раз чтобы увидеть, как тёмный предмет тяжело ухнул в корзину. Горло обожгло подступившей кислотой, но он всё-таки удержался. Нужно дышать. Глубокий вдох, пауза, медленный выдох. В этот момент всё существование Вальфа сжалось до одного лишь дыхания. Он не может сделать ничего другого – ни помочь кому-то, ни спасти, ни изменить мир, ни даже приложить эту наглую лисью морду об стол… Нужно хотя бы дышать…

– Как тебе вино, милый? – шёпот Джеффри прямо в ухо. – Знаю, что нравится. Подожди, мне тоже нужно добавить. Я хотел, чтобы ты был первым.

С довольной усмешкой он махнул палачам, уже освободившим гильотину от обезглавленного тела, и залпом выпил вино в собственном бокале.

Голова Вальфа прояснилась, однако теперь всё его существо охватил жар страсти. Тепло вновь потекло по животу, и он не мог думать ни о чём другом – лишь, кусая губы от нетерпения, ждать, когда окажется один… Нет, только не здесь, в своей комнате… Потребовать домашних рабынь? Однако даже сладострастие не могло заставить герцога потерять бдительность: в таком состоянии нельзя доверять местным. А из своих слуг он взял только мужчин… А впрочем, что такого? Если подумать, то камердинер вполне привлекателен… Может, позвать также и кучера? У него такие сильные руки, грубая, обветренная кожа… В паре с худощавым светлым камердинером они будут просто чудесны… Почему ему раньше это не приходило в голову?..

И в этот момент герцога словно ударил взгляд знакомых глаз из-под русой чёлки. Один из палачей втолкнул в дверь подвала давешнего юношу из библиотеки.

3

От неожиданности Вальф поперхнулся слюной и относительно протрезвел.

Сердце заколотилось, прибавляя чёртового жара в паху – нужно как-то прикрыть не к месту восставший орган, – однако череп наполнился колючими льдинками, дающими ясность мысли. Вальф уж было думал, что возбуждающий напиток перевёл мысли маркграфа в другое русло и с наказаниями закончено… Герцог бросил взгляд на Джеффри – тот ухмылялся довольно и хищно, как никогда похожий на лесного зверя.

Нужно хотя бы попытаться.

– Ты до сих пор не устал? – Вальф добавил в свой шёпот страстных ноток. – Не пора ли перейти от обязанностей к приятному отдыху?

Если этот крысёныш хотел добиться от него постельных утех – пусть подавится, но терпеть всё происходящее у герцога не было сил. Сейчас они поднимутся в спальню, и там Вальф продемонстрирует всю силу своего раздражения – Джеффри неделю ходить не сможет.

Однако тот, не отрывая искрящихся глаз от молодого человека, успокаивающе поднял ладонь – словно отмахнулся от герцога, да что он себе позволяет?! – и промурлыкал:

– Ну-с, Атли, что ты натворил за эту неделю?

Вальфу не хотелось смотреть на юношу, но шея словно сама собой тяжело – ему даже показалось, что он слышит скрип несмазанного механизма, – повернула голову к фигуре в центре комнаты. Сходство Атли с маркграфом было очевидно, хотя волосы у него были тёмно-русые, без намёка на рыжевизну Джеффри, глаза серые, а кожа более загорелая. Впрочем, в мертвенно-белом свете подвала его лицо выглядело очень бледным, с синяками под глазами.

Молодой человек покорно начал перечисление.

– Я проспал… – он откашлялся и продолжил громче. – Я проспал воскресную службу, потом рассыпал сено в амбаре, ещё засохла одна из орхидей – белая с розовым…

– Та орхидея?! – маркграф театрально повысил голос, и эхо разбежалось по подвалу. – Это же подарок маркизы Одд!

Взгляд Атли остекленел – как тогда в библиотеке, и он сглотнул.

– Дальше.