Роза алая, роза белая

Он отпустил ее так неожиданно, что Моргана вцепилась в стремя, чтобы не упасть. Взаимное недоверие разрушило их краткое перемирие, и она поклялась, что никогда больше не позволит себе забыться. Робин, Линдси, Эдуард, Ранульф. Все они одинаковы.

Женщина с большими владениями — только пешка в их интригах, но, Господь свидетель, ей все это до смерти надоело. Как-нибудь, когда-нибудь она снова станет хозяйкой своих земель и богатств и освободится от пут мужской алчности. И первым это почувствует на своей шкуре ее дражайший муженек.

Десмонд подошел к ним.

— Рипли вернулся из разведки, — доложил он. — Враги хорошо подготовились к осаде. Они привезли буры и стенобитную машину и теперь пытаются пробить дыру в береге озера, чтобы спустить воду.

Ранульф нахмурился.

— Нам надо немедленно что-то придумать и как можно быстрее привести план в исполнение.

Он прикрыл глаза рукой.

— Что это за груда камней на том высоком холме?

Моргана подняла глаза. Солнце освещало каменную кладку мощной стены на утесе, нависшем над разоренной деревней, несколько крыш и шпиль церкви, едва видимые сквозь деревья.

— Это аббатство святого Тристана, основанное древним ирландским орденом. Обитель невелика и служит для уединения и размышлений.

— Монахи помогут нам?

— Если наемники Линдси не разогнали их. Ранульф задумчиво потер подбородок.

— Хорошо, у меня есть план.

Они тихо поскакали сквозь лес, выставив разведчиков впереди и сзади. Холмы и скалы прочертили длинные тени, укрывая всадников. Когда они, наконец, достигли аббатства святого Тристана, солнце висело низко над западной частью океана, превращая воду в кровь, дул пронизывающий ветер. Моргана и Бронуин натянули плащи на головы. Оставив женщин под огромным дубом, Ранульф и его люди отправились искать вход.

Вскоре в ответ на их стук послышался тонкий жалобный голос, но, что он говорит, было не разобрать.

— Откройте ворота честным путникам, ищущим убежища, — крикнул Седрик, один из солдат.

В глазке дубовой двери показался подозрительный монах и повторил свой вопрос на уэльском диалекте гэльского языка. Седрик, жилистый мужчина с проницательными светло-карими глазами, нахмурился и застучал рукоятью меча по укрепленным деревянным воротам.

— Я не говорю на твоем варварском языке. Открой, я сказал!

— Постой, Седрик.

Ранульф спешился и подошел к воротам, издавая звуки, похожие на те, что произносил монах. Плавная гэльская речь Ранульфа успокоила монаха. Он отодвинул два длинных засова и на неуверенном английском пригласил их войти. Металл заскрежетал по металлу, затем со стоном и скрипом деревянная дверь неуклюже повернулась внутрь на ржавых петлях.

Ранульф вошел первым, ведя своего коня в поводу, за ним въехали остальные. Сгущающиеся сумерки и нависающие деревья разливали по разбитым булыжникам тени, похожие на чернила. Было видно, что аббатство переживает тяжелые времена. Постройки вокруг маленького двора обрушились. Куры копались в запущенном саду и перед дверью церкви, а лужайка заросла ежевикой и сорняками. Однако пруд был чист, и в нем плавало много рыбы, а ряса монаха, хоть и ветхая, была чистой и аккуратно починенной.

— Что здесь стряслось? — спросила Моргана, удивленно оглядываясь. Капюшон соскользнул с ее волос, и монах уставился на нее строгим взглядом. Он откашлялся и заговорил с почти таким же скрипом, как дверные петли:

— Женщина! Вы не сказали, что среди вас женщины. Женщинам не дозволено входить сюда. — Он замахал на нее руками, будто разгоняя стаю голубей. — Прочь! Прочь!

Моргана не знала, смеяться или плакать.

— Честной отец, неужели эта одежда мешает тебе узнать меня? Это я, леди Моргана. И я много раз была здесь и слушала мессу в приделе Богоматери.

Он подковылял ближе и прищурился.

— Боже милостивый, правда! Значит, Господь соблюл вас от этих головорезов, миледи?

Она засмеялась, и ее мелодичный смех эхом отразился от каменных стен. Ранульф вдруг осознал, что впервые слышит ее смех — чарующий, веселый и похожий на звон колокольчика.

— Добрый монах, — сказала Моргана, — я вернулась домой. Со мной леди Бронуин и мой муж.

Старик проворно перекрестился.

— Слава Господу. Прошел слух, что вашему мужу не повезло при дворе. Добро пожаловать, лорд и леди Хартли.

В последовавшем молчании слова монаха отразились многократным эхом. Ранульф внутренне передернулся, но внешне ничем не проявил своих чувств. Его конь заржал и тревожно взмахнул головой, вернув всех к реальности. Ошибка была естественной: хотя молва об измене и заключении Хартли давно достигла уэльских болот, вести о вдовстве и новом замужестве Морганы задержались. Ранульф вышел вперед.

— Как ни прискорбно, этот слух правдив. Лорд Роберт Хартли обезглавлен за измену королю. Я — сэр Ранульф, по прозванию Датчанин. Леди Моргана теперь моя жена и находится под моей защитой.

Слова, как камни, падали с губ Ранульфа, и он сам казался высеченным из гранита: грозный, холодный, неподвижный. Монах закивал головой:

— Да, да, милорд. Господь да благословит вас обоих.