Роза Бертен. Кутюрье Марии Антуанетты

За приданое инфанты модистка запросила гигантскую сумму в 254 247 ливров[56]. Цены мадемуазель Бертен подскочили! Посол Португалии пожаловался Вержену, министру иностранных дел, и попросил его вмешаться, чтобы склонить ее уменьшить свой счет. В свою очередь Вержен обратился к лейтенанту полиции Ленуару с просьбой обсудить этот вопрос с мадемуазель Бертен: «Поскольку интересы Франции призывают нас насколько возможно предупредить от назначения слишком высокой цены иностранным дворам, которые хотели бы использовать наши моды и наши ткани, я прошу вас пойти навстречу желаниям господина посла Португалии»[57]. Как только дело было улажено, в коридорах Версаля начали судачить, что едва не произошел дипломатический конфликт. И поскольку мадемуазель Бертен чуть не стала причиной войны между державами, надо сбавить 30 000 ливров, чтобы сохранить жизнь 30 000 человек!

Высокопоставленные клиенты иностранных держав жаловались на чрезмерные цены мадемуазель Бертен, а она, в свою очередь, жаловалась на их скупость. 9 марта 1786 года она рвала и метала, требуя своего, на этот раз от испанской короны: «Мадемуазель Бертен, известная модистка, была вызвана в Испанию, где проявила свои таланты. Когда она представила докладную записку министру финансов, тот, не будучи в курсе деталей столь важного искусства, громко возмутился суммой, которую она затребовала. A сумма между тем не превышала восьми тысячи луидоров. Король, так же удивленный, как и министр, поспешил удалить модистку, дав указание своему уполномоченному в Париже оплатить счет. Мадемуазель Бертен приехала сюда и стала громко кричать, что ее счет совершенно невозможно ни на сколько уменьшить и что Испания слишком далека, чтобы ее можно было призвать к закону за то, что она оспаривает столь важную вещь. Было бы приятно увидеть, как зарождается процесс между двором Испании и мадемуазель Бертен; но утвержлают, что этого не будет, поскольку королева соизволила вмешаться в пользу модистки»[58].

В подобных случаях с участием королевских персон крайне обеспокоены были обе стороны — и наниматели, чьей задачей было доставить драгоценные туалеты из «Великого Могола», и сама мадемуазель Бертен. Она иногда указывает в своих счетах потери от «повреждения изделий» при их доставке в ту или иную страну или область. Чтобы подготовить свой экспорт, модистка обращается к сторонним профессионалам, обозначенным как «упаковщики», в частности к самому крупному среди них, господину Делорму. Эти люди размещали и подготавливали товары для отправки в провинцию или за границу.

Портрет дамы (некоторые исследователи полагают, что это может быть портрет Розы Бертен).

Фрагмент. Неизв. худ., французская школа, 1775

Для упаковки изделий Розы Бертен Делорм использует «круглые шляпные картонки» и большие коробки. Так, в некоторых из них имелись две перегородки, чтобы разместились две «главные части» и два чепца. Также описываются «большие картонки на спину осла». Прежде чем положить картонки и пакеты в солому и перевязать веревками, их заворачивали в непромокаемую ткань-клеенку, чтобы защитить от дождя, а затем пломбировали для обеспечения безопасности.

Иностранный и национальный товарообмен, впрочем, был столь интенсивным, что позволял существовать предприятиям по изготовлению клеенки.

У «Великого Могола» были свои «послы» — «модные» куклы. Эти одетые по моде маленькие фигурки назывались французскими куклами и распространились по всей Европе.

Их назначение — помогать дамам следить за новинками в мире моды и вызывать непреодолимое желание одеваться и причесываться по-французски. Все модные магазины на улице Сент-Оноре пользовались ими в качестве рекламы.

Но у модных кукол было и другое предназначение: по сути, они использовались как модели для сборки дамского туалета с указанием, как и в каком порядке надевать всевозможные части одежды, которые поставлялись отдельными элементами.

Во всех этих оборках немудрено было запутаться! «Модная» кукла помогала разобраться в хитросплетениях, капризах и требованиях моды. Благодаря такой модели дамы, например, из Санкт-Петербурга могли быть уверены, что они одеты по последней парижской моде.

Наконец, «Великий Могол» стал одевать настоящих игрушечных кукол. В 1777 году князь Гемене заказал там «большую заводную куклу с париком». Он ухаживал за придворной дамой графиней Диллон, женой генерала Артюра Диллона. Кукла была предназначена для ее дочери, которой тогда было семь лет. Будущая маркиза де Латур-дю-Пэн Гуверне была в восторге от этой игрушки. Девочка играла в модистку и могла сколько угодно одевать и причесывать куклу по своему вкусу.