Роза Дюруа

Роза повела дочку в кафе «Эль Параисо», расположенное поблизости. Вернее сказать, это был небольшой ресторанчик, хозяева которого уже много лет знали Розу. Они сели за столик, и Дульсе огляделась. Она была в восторге. Поскольку тетя Кандида не признавала обедов в ресторанах для детей, а Рикардо был вечно занят, Дульсе не была избалована посещением таких мест. Один раз во время прошлых каникул папа все-таки взял ее в парк Чапультепек, где они обедали в ресторане, а второй раз ее вместе с Тино сводили по случаю какого-то праздника тетя Эрлинда и дядя Рохелио. Но сейчас все было по-другому. Во-первых, «Эль Параисо», по мнению Дульсе, был очень красиво оформлен. Он напоминал старинную таверну, где столы и скамейки были из дерева, на стенах висели сомбреро, веера, гитары, задрапированные индейской ручной вышивкой с национальным орнаментом. Это было так интересно, что Дульсе опять захотелось, чтобы у нее в руках оказались альбом и карандаш или краски. А во-вторых, и это самое главное, напротив Дульсе сидела самая удивительная и замечательная женщина на свете. Дульсе прямо не верилось, что это ее собственная мама. Еще с детства, разглядывая фотографии, Дульсе решила, что ее мама самая красивая, но теперь она восхищалась ее элегантностью и каким-то неуловимым обаянием, которое трудно было описать словами. Дульсе восхищалась тем, как уверенно и вместе с тем приветливо Роза держалась на работе, с какой теплотой и уважением обращались к ней служащие магазина. И в то же время Дульсе показалось, что по сравнению с вечером ее приезда Роза стала более задумчивой. Тогда она показалась девочке такой веселой и беззаботной, как будто она сама была школьницей. А теперь время от времени в глазах Розы вдруг мелькало встревоженное выражение. Правда, это случалось на какие-то мгновения, а потом вроде бы все становилось по-прежнему. И тем не менее какое-то смутное беспокойство зародилось в душе Дульсе.

В это время принесли меню.

— Выбирай, что ты хочешь, — весело сказала Роза. — Отпразднуем твое возвращение из Мехико и твои артистические успехи.

Чтобы не думать об артистических успехах, Дульсе поскорее открыла меню. Сколько же тут всего было интересного. Креветки, крабы, блюда из фасоли и перца, маисовые лепешки, салаты и многое другое. Жалко, что названия некоторых блюд были написаны по-французски, которого Дульсе не понимала. Но звучало все это очень внушительно. А сколько здесь было перечислено десертов! Дульсе уже приготовилась назаказывать себе всего повкуснее и вдруг остановилась. Она же не спросила у сестры, что та любит. А вдруг попадет впросак?

Дульсе обратила на мать трогательный, кроткий взгляд и произнесла:

— Мамочка, тут столько всего восхитительного, что просто глаза разбегаются. Может быть, ты мне поможешь выбрать?

Роза засмеялась:

— Надо же! Обычно ты не теряешься. Ну что же, тебе ведь в прошлый раз понравились маисовые лепешки и мясо с соусом из перца.

«Звучит неплохо!» — подумала Дульсе.

— Отлично, а еще салат «Параисо», — произнесла она вслух. — И… — тут она помолчала, собираясь с духом, и выпалила: — Мамочка, а можно мне на десерт клубнику со сливками и еще торт? — И она выжидательно посмотрела на Розу.

Роза довольно улыбнулась:

— Ну, наконец-то я тебя узнаю. А то думаю: прямо подменили моего ребенка. Конечно, можно, Лусита, это же твой праздник. — И Роза подозвала официанта и сделала заказ.

Дульсе облегченно вздохнула. Кажется, все обошлось благополучно. Ей стало смешно оттого, что ее музыкальная, вся такая воздушно-небесная сестричка, оказывается, тоже любит сладкое. Значит, все-таки есть в них что-то общее. Недаром они близнецы. Дульсе вспомнила, как она читала в журнале, что молодые американки теперь предпочитают диету из отрубей, овсяных хлопьев и зеленого салата. Изображать такую особу было бы гораздо труднее.

Принесли первые блюда, и Дульсе с аппетитом принялась за еду. А вот Роза почти не ела, опять стала задумываться и посматривать на часы. У нее не выходила из головы мысль о свидании, которое ей назначил незнакомец в баре Мартинеса. Она чувствовала, что ей придется пойти и отнести деньги, и это сознание давило ее и не давало дышать свободно.

— Мамочка, ты сегодня во сколько вернешься домой?

— Еще не знаю, дочка. У меня много дел после работы. Вы с Томасой ужинайте и меня не ждите.

— Хорошо, мама. Знаешь, Энрике хотел пригласить меня в кино.

— Если хочешь, можешь завтра сходить. Он хороший мальчик. Только, ты знаешь, я не хочу, чтобы ты ходила на поздние сеансы. Кстати, а когда у вас начнутся репетиции хора?

— Послезавтра, — машинально ответила Дульсе. При упоминании о хоре у нее каждый раз портилось настроение. — Только знаешь, мама, я боюсь, что мне придется пропустить репетицию. У меня что-то в горле першит.

— Как так? Ты что, простудилась? — обеспокоенно спросила Роза.

— Не знаю, кажется, нет. Но, по-моему, лучше мне отдохнуть несколько дней.

— Ладно, я вечером позвоню дону Антонио. Но если так будет и завтра, придется мне повести тебя к врачу.