Роза для герцога

— Позволь мне помочь. Пожалуйста, — умоляла инара.

— Розалин, — он притянул её запястье к губам и задержался в долгом, обречённом поцелуе. — Почему это случилось сейчас, когда ты только появилась в моей жизни? — Его вопрос повис в воздухе, да и кто мог на него ответить?

— Мы справимся, Андриан, — прошептала инара. — Справимся.

Он наконец кивнул.

— Я дам тебе сдерживающий артефакт. Обещай, что, если у тебя не получится усмирить тьму, ты наденешь его на меня и покинешь дворец. — Голос Андриана звучал твёрдо.

— Если я его на тебя надену, что с тобой будет?

Он усмехнулся.

— То же, что и со всеми чернокнижниками. Я виноват перед этой страной, Розалин. Я поставил личные интересы выше, чем интересы северян. Андриан Фриоро ничем не лучше остальных магов скверны. Обещай… Обещай, Розалин, что не будешь рисковать своей жизнью. Я не стою того.

Как же ей хотелось возразить. Но скажи она слово против, и он бы обязательно передумал. Нашёл бы способ осуществить задуманное без её участия и пожертвовать своей жизнью. Нет, она не могла ему это позволить.

— Хорошо. Но и ты обещай, что не будешь от меня ничего скрывать. Если мы можем остановить скверну, то обязаны это сделать. Кресант не должен погрузиться в пучину хаоса из-за нас.

— Я тоже не хочу стать причиной его крушения, — ответил он. — Я уже причинил ему достаточно вреда. Розалин, — он притянул её ближе, — я счастлив, что мы встретились до седьмого омовения. Без тебя в этом дворце была только тьма. Ты единственный лучик света, — шептал он. — Прости меня, Розалин.

Следующие несколько дней слились для инары в один — Андриан рано утром уезжал к источнику, оставляя её со стражей, и возвращался мрачный и окутанный тьмой. Несмотря на свой страх, она делала вид, что в нём ничего не изменилось, что она не видит тьмы в его глазах и не замечает холодности в словах. Но они были. Они витали вокруг Андриана и пропитывали его речь и его взгляд. Они нашли своё место в его сердце.

Единственное, на что Розалин могла надеяться, это её дар. Ей хотелось верить, что, когда придёт время, она сможет избавить Андриана от воздействия тьмы. Но после восьмого омовения, инара начала сомневаться в своих силах.

— Держи, — Андриан протянул ей заряженный сдерживающий артефакт в форме наручей. — Когда я обезврежу всех чернокнижников в зале, у тебя будет несколько секунд, чтобы попытаться меня очистить. Если не сможешь, даже не сомневайся, надевай на меня эти наручи и беги. Не знаю, как долго они способны меня сдерживать.

— А если я не смогу?.. — Она не понимала, как можно было обречь возлюбленного на страдания и смерть.

— Ты сможешь, — переубеждал её Андриан. — Ты знаешь, что это единственный путь. У тебя получится, Розалин, — прошептал он, прижимаясь к её лбу своим, и столько в этом жесте было искренности, столько нежности, что она не нашла в себе силы с ним спорить.

Седьмое омовение Розалин ждала с особым волнением. Стража, которую к ней приставляли во время отсутствия Андриана, наблюдала за ней неотрывно. Их внимательные взгляды, витавшая во дворце скверна, всё это заставляло тошноту подкатывать к горлу.

После омовения Андриан не пришёл в их покои, как делал раньше, а лишь дал распоряжение привести её на пир. Торжество чернокнижников в честь победы над немагическим севером.

Розалин медленно шла по коридору, прокручивая в голове всё случившееся и гадая, почему Андиан не захотел увидеть её до пира. Возможно, он опасался расстроить её. Не желал показать, как сильно тьма повлияла на него.

Розалин до боли сжала пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

— Я не отдам тебя, Андриан, — твердила она про себя, когда стража провожала её в зал, где собрались все Айирские приспешники тьмы.

От царившей во дворце туманной мглы Розалин по-прежнему ощущала дурноту и делала глубокие рваные вдохи, надеясь от неё избавиться. Но стоило ей войти в зал и найти глазами Андриана, как подступавшая к горлу тошнота усилилась. Возлюбленный, бледный и безэмоциональный, сидел за столом, как изваяние. Древнее божество, заключённое в глиняную форму, далёкое и непостижимое.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Розалин, наконец, дойдя до своего места по правую руку от него и даже не глядя на собравшихся в зале чернокнижников.

— Я в порядке, — ответил он и, склонившись к самому её уху, чтобы другие не смогли подслушать разговор, спросил, — ты принесла артефакт?

— Да, — Розалин пыталась ответить спокойно и уверенно, но отчаяние и страх просочились даже в это короткое «да». Как бы ей ни хотелось обмануть себя и утешить, она видела: Андриан не рассчитывал справиться со скверной самостоятельно и уже готовился пойти под суд, пожертвовать собой ради спокойствия и процветания Северного Кресанта. Это казалось несправедливым, он был лишь жертвой обстоятельств. В произошедшем Розалин не видела его вины.

— Хорошо, — он кивнул удовлетворённо и жестом пригласил её занять соседний стул. — Подождём, когда все соберутся. Праздник начнётся именно тогда.

«Праздник», — это слово звучало не к месту. Какой же это праздник?