Роза и червь

В ускоренной съёмке Зара видела, как щетиноголовастики всё реже плавают и всё чаще роются в грунте; как по мере эволюции хвост у них усыхает, а щетинчатая передняя часть развивается в нечто вроде короткой игольчатой многоножки. Затем она увидела подводную гору, похожую на коралловый риф, и тут же — эту гору в разрезе. Не риф, а колония иглоножек, что-то типа подводного муравейника. По лабиринтам его ходов ползали иглоножки-рабочие, неутомимо таская яйца и кусочки пищи. В центральной камере покоилась гигантская матка, утратившая колючки, похожая на бледную голую гусеницу. Сфинктеры яйцекладов безостановочно выдавливали из себя яйца, и тут же на теле матки копошились иглоножки-трутни, тоже гладкие, напоминающие мокриц. В воде вокруг рифа роились иглоножки-охотники с развившимися из щетинок плавниками.

— Муравьиный путь эволюции — тупиковый, — сказал Червь. — Отдельные особи общаются между собой запахами. Химические сигналы — слишком узкий канал обмена информацией. Отдельная иглоножка обрабатывает больше информации внутри себя, в своей нервной системе, чем в общении с другими особями, а потому сохраняет индивидуальность. Эта семья никогда не разовьётся в полноценный многотелый организм, такой, что отдельные особи потеряют индивидуальность и будут сведены к роли клеток. Такая степень интеграции будет достигнута на другой ветви эволюции. У тех существ, что изобретут более ёмкий канал общения друг с другом. Посмотрим же на них.

Зара снова увидела роющихся в иле щетиноголовастиков, и снова в ускоренной съёмке миллионы лет эволюции пролетели за минуты. Щетиноголовастик рос. Щетинки усложнялись, развивались в подобия клешней и гребных плавников, но не исчезал и хвост... и наконец существо, похожее на рака с гладким хвостом тритона, выползло на сушу. Ракотритоны поначалу были неуклюжи. Но постепенно их очертания приобретали изящную поджарость, походка — быстроту и уверенность.

В пышной зелени джунглей чужой планеты перед Зарой мелькали бесчисленные, поражающие разнообразием виды потомков ракотритона. Двуногие и четвероногие, ползающие, ходящие и прыгающие по деревьям, крошки величиной с палец и гиганты выше человеческого роста... Но наконец в этом калейдоскопическом хаосе виртуальная камера остановилась на одном виде и дальше следила только за ним.

Это было грациозное существо величиной с кошку, общим планом тела похожее на кенгуру или двуногого динозавра — пара сильных ног, горизонтально посаженное тело с длинным хвостом-балансиром. Вот только передних маленьких лапок было не две, а четыре, плюс сложная система клешней, усиков и жвал вокруг ротового отверстия на конце конической головы. Тело ракозавра было покрыто колючими панцирными щитками цвета старой кости, а передвигался он то кенгуриными прыжками, то шагами, в пластике которых чудилось нечто птичье.

— Существа, которых вы не слишком удачно назвали ракозаврами, впервые на этой планете обрели разум, — произнёс Червь как будто с некоторой гордостью.

— Это ваши предки? Или предки ваших хозяев?

— О нет. Я же сказал, что выбрал этот вид за его сходство с людьми. Мои предки жили под водой, их история была бы для вас слишком непонятна. Но когда-нибудь дойдём и до них, а сейчас вернёмся к ракозаврам.

Зара увидела саванну в сумерках, в свете огромной щербатой луны, и большую ракозавриную стаю. Более крупные — самцы? — охраняли по периметру тесную группу ракозавров поменьше и совсем мелких — самок с детёнышами? Было трудно понять, есть ли на них одежда, но панцири и хвосты воинов покрывали яркие красные и чёрные полосы боевой раскраски.

— Речь, — значительно произнёс Червь. — Звуковая речь. Канал общения с резко повышенной информационной ёмкостью. Обмен информации между индивидами резко усилился, но и сами они поумнели, обмен информации внутри индивида всё ещё превосходил внешний. На этом этапе разумные существа ещё сохраняли индивидуальность.

На круглой, вымощенной камнем площадке два ракозавра стояли друг против друга — явно изготовившись к единоборству. Один был разукрашен золотистыми и белыми полосами, другой — розовыми спиралями. На хвосте у каждого ремнями крепились каменные зубцы, которые превращали хвост в смертоносную палицу. Дуэлянты (гладиаторы?) ходили кругами, напряжённо поводя хвостами в готовности атаковать, яростно шипели и пощёлкивали жвалами, а публика вокруг арены одобрительно пищала и свистела. Всё это и вправду выглядело удивительно по-человечески.

— Итак, они сохраняли индивидуальность, — повторил Червь. — Но благодаря усилившемуся обмену информацией их общество становилось всё более сложным и интегрированным. Военная и экономическая конкуренция запустила естественный отбор. Семьи разрастались в кланы и племена, племена объединялись в государства.