Роза и кинжал

Джахандар чувствовал, как к горлу подкатывает ком, и знал, что Реза говорит правду. Он прислал личного врача к смертельно больной жене друга, хотя все их усилия ни к чему не привели, а потом заботился об Ирсе и Шахразаде в дни после смерти Мины, когда убитый горем Джахандар не был на это способен.

– Знаю, друг мой, – выдохнул он. – Я никогда не забуду того, что ты сделал.

– Увы, сии скорбные дни навсегда запечатлеваются в нашей памяти, – грустно улыбнулся Реза. – Но я бы предпочел думать, что в час нужды нас всегда поддержат близкие. – Он выдержал паузу, чтобы подчеркнуть следующие слова. – Как ты можешь помочь. Мне известно об этом, пусть остальные и не подозревают.

Это тоже было правдой. Реза входил в небольшой круг людей, которые знали о способностях Джахандара.

Собеседник сцепил обе руки в замо́к и подпер ими подбородок, не сводя внимательного взгляда с мнимого больного, после чего вкрадчиво поинтересовался:

– Друг мой, это ты сделал что-то во время грозы?

Джахандар промолчал, лихорадочно размышляя, можно ли довериться Резе бин-Латифу. Можно ли сообщить ему свою тайну?

– Если это так, – продолжал тихо, но настойчиво говорить старый друг, – то я не стану осуждать. Наоборот, буду превозносить твой поступок. Мне прекрасно известно, что ты не желал причинить вред. А столь мощная магия – огромное достижение. Достижение, которому можно найти достойное применение.

– Да? – слабо переспросил Джахандар и нервно сглотнул, удивленный, что Реза считает его полезным.

– Если ты сумел добиться столь многого в одиночку, то только представь, чего можно достичь при поддержке целой армии воинов, готовых откликнуться на любой призыв? – Глаза Резы горели от воодушевления.

Джахандар обвел взглядом лицо собеседника, снова отмечая глубокие борозды у него на лбу от напряженных рассуждений… За плетением интриг.

Теперь стало очевидно, что задумал Реза.

Но… Джахандара это не волновало.

Впервые за много лет – впервые со времени смерти Мины и потери должности – он осознал, что Реза снова видит перед собой прежнего человека – визиря халифа Хорасана.

Мужчину, обладающего влиянием и могуществом.

Мужчину, достойного внимания.

Джахандар принялся тихо рассказывать и говорил до тех пор, пока Реза не начал удовлетворенно улыбаться.

Совсем как в старые добрые времена.

Крылатый змей

Шахразада вовсе не планировала, чтобы полет на ковре стал для Халида пыткой.

Во всяком случае, вначале не планировала.

Он сам навлек на себя подобную участь. Честное слово.

В тот момент, когда халиф Хорасана с истинно царственным высокомерием заявил, что лишь ребенок испугается какого-то полета, Шахразада поняла, что обязана принять вызов.

Обязана проследить, чтобы самодовольство Халида разбилось на множество осколков.

В конце концов, даже она сперва боялась. Хотя и не собиралась об этом рассказывать.

Как только они со спутником устроились на ковре, Шахразада направила его резко вверх безо всякого предупреждения.

С губ Халида сорвался поток ругательств, которые стали только красочнее, когда по воле хозяйки волшебный предмет взвился высоко над городом, закладывая лихие виражи среди порывов ветра. Заливаясь смехом, Шахразада все подгоняла и подгоняла ковер, а затем и вовсе встала на колени, лишь бросив снисходительный взгляд через плечо, когда Халид потянул ее назад, пытаясь вернуть в прежнее положение.

– Пожалуйста, сядь, – попросил он, перекрикивая ветер, и крепче обхватил ее за талию.

– Не порти мне удовольствие!

– Ты упадешь.

– Нет. – Шахразада расхохоталась и широко раскинула руки.

– Откуда тебе известно?

– Просто знаю!

– Пожалуйста, сядь, – настойчиво повторил Халид сквозь сжатые зубы. – Пожалуйста!

– Но зачем?

– Потому что я умираю от беспокойства за тебя!

Шахразада сдалась и вновь опустилась на ковер. Халид тут же притянул ее к своей груди, обжигая кожу на шее горячим, прерывистым дыханием.

Заставив отчасти испытать чувство вины.

Но куда большая часть души Шахразады торжествовала.

«Так-то, о великий царь из царей! В следующий раз не будешь задирать нос».

Она улыбнулась про себя. Вероятность того, что Халид станет менее высокомерным, столь же ничтожна, как и того, что сама Шахразада прекратит его поддразнивать. Уж слишком это было просто. И слишком весело.

– Почему ты затаиваешь дыхание? – со смехом поинтересовалась она. – Должна признаться, мне кажется это странным, учитывая твои слова о том, что лишь ребенок испугается какого-то полета.

– Я не боюсь, – заверил Халид, судорожно сжимая на талии Шахразады руки со сведенными мускулами.

– Ты только что мне солгал. – Она бросила на спутника удивленный взгляд.

– Я не боюсь, – повторил Халид. – Я в ужасе.

Шахразада рассмеялась и была вознаграждена одной из его редких улыбок. Тех, которые меняли выражение лица так же сильно, как день отличается от ночи.

Тех, от которых хотелось забыть, насколько в действительности мал волшебный ковер.

– Какой же ты красивый, – тихо прокомментировала Шахразада.

– Этот комплимент обычно предназначается женщинам, – усмехнулся Халид, крепче прижимая ее к себе.