Роза и кинжал

Шахразада почувствовала, что сердце пустилось вскачь.

Голос собеседника становился все глубже, теряя надтреснутость, пока не начал грохотать, подобно отдаленным раскатам грома.

– Будь началом и концом, Шахразада аль-Хайзуран, – напротив камеры вспыхнул язык пламени, высвечивая лицо Воина. – Будь сильнее всего, что окружает. Пусть наши жертвы не окажутся напрасными.

Голова летающего змея

Вставшее под вратами Амардхи войско выглядело необычно.

Подобного жители столицы не видели очень давно.

Во главе, под стягом с перекрещенными саблями скакал молодой халиф Хорасана в серебряной с золотом кирасе и черной как смоль риде. По бокам его сопровождали дядя и двоюродный брат. На первом красовался просторный плащ с вышитым грифоном, а на груди второго блестел символ капитана стражи.

Сзади ехал юноша в белом облачении под знаменем с изображением сокола. Юноша, который всего несколько дней назад считался врагом халифа.

Чуть поодаль двигалось отборное войско лучших наездников Песчаного моря. Наездников, не участвовавших в сражениях уже много лет.

А в небе парил юноша, чья лысая голова сверкала в лучах полуденного солнца. Юноша с золотыми серьгами в ушах. Юноша верхом на летающем змее, черная чешуя которого переливалась при каждом взмахе кожистых крыльев, а вопли напоминали скрежет гвоздей по камню.

Войско двигалось согласованно, под предводительством халифа. За ним же поворачивалась голова летающего змея.

Зрелище было невероятным. И устрашающим. Порожденным шквалом эмоций.

Но, как ни странно, не яростью.

Потому что халиф, скачущий в авангарде, сумел обуздать гнев еще до того, как отдал приказ выдвигаться из Рея к Амардхе. Установил безоговорочный контроль над чувствами, отчего выглядел даже более смертоносным в таком состоянии. Холодная ярость – самая опасная эмоция, готовая сорваться с привязи и атаковать при малейшем поводе.

Опасная, как голова летающего змея.

При виде серых ворот столицы Парфии глаза халифа вспыхнули. И потухли.

Нет. Он явился не для того, чтобы мстить.

Месть – слишком мелочное и недостойное действие.

Нет. Он явился не для того, чтобы забрать жену.

Шахразада – не вещь, которую можно перетягивать.

Нет. Он явился не для того, чтобы заключить перемирие.

Перемирие означает, что есть место переговорам.

Халиф пришпорил черного жеребца, который помчался во весь опор, поднимая копытами песчаную бурю.

Халид явился для того, чтобы сжечь здесь все дотла.

Перевес

Воздух пустыни наполняли шум, лязганье металла и ржание лошадей. Однако к ним примешивалось и странное предвкушение. Хотя Ирса пока не могла определить, воодушевляющего оно рода или зловещего. Тем не менее она шагала по краю недавно разбитого лагеря, стараясь сохранять оптимизм. Затем покосилась на Рахима и спросила:

– Волнительно, да?

– Пожалуй, «волнительно» – не совсем верное слово. – Он улыбнулся, но глаза оставались невеселыми.

Ирса понурилась.

Заметив это, Рахим взял ее ладонь и ободряюще сжал.

Они шли по бурлящему жизнью лагерю. Несколько дворцовых стражей уже установили шатер для халифа и теперь занимались собственными. Воины из племени бедуинов пока еще возились с более сложной по конструкции переносной резиденцией шейха.

Рахим и Ирса, переплетя пальцы, наблюдали за суетой в дружеском молчании.

– Тебе не страшно? – наконец спросила девушка.

– Немного, – после паузы отозвался спутник. – Раньше в сражениях на нашей стороне был фактор внезапности. Застать же врасплох жителей города очень тяжело. Особенно когда разбиваешь под его стенами лагерь. – Он тихо рассмеялся. – Но халиф, похоже, неплохой стратег и не склонен попусту рисковать жизнями.

– Он тебе нравится, – ухмыльнулась Ирса. – Я права?

– Не сказал бы, – фыркнул Рахим.

Но она видела, что попала в точку. Юноша невольно проникся к Халиду если не симпатией, то уважением, хотя и не желал в том сознаваться.

– Не волнуйся, я не расскажу Тарику.

– Можешь рассказывать, – отмахнулся Рахим. Они обогнули высокую дюну на краю лагеря. – Это ничего не изменит. Нас все равно почти не допускают во внутренний круг доверенных лиц. – Он с досадой пнул камешек, попавшийся на пути. – Тарик до сих пор возмущается, что ему запретили отправиться в Амардху вместе с халифом, чтобы требовать от султана сдаться в плен.

– Не понимаю, зачем туда вообще идти, – нахмурилась Ирса. – Даже самому Халиду. Ясно же, что тот кошмарный человек не вернет Шази просто потому, что его попросят.

– Как бы там ни было, мне ясны мотивы переговоров. – Рахим остановился и повернулся к спутнице, желая заслонить ее от песка, который ветер швырнул в них. – Нельзя хотя бы не попытаться.

– Но ты все равно не согласен с решением Халида, – подытожила Ирса, загораживая глаза ладонью от солнечных лучей.