Роза и кинжал

– Пожалуйста, скажите, что-то произошло? – Ирса шагнула вперед, хотя тело казалось чужим, а собственный голос доносился приглушенно, словно из-под воды.

Шейх приблизился к девушке, на мгновение прикрыл глаза и вздохнул, потом взял обе ее руки в свои и тихо произнес:

– Да, моя хорошая. Кое-что случилось.

– Шахразада… – Ирса не нашла в себе сил закончить предложение.

– Нет, – отрицательно покачал головой Омар и сделал паузу, собираясь с духом. – Во дворце произошло сражение. – Еще один вздох. – Рахим убит.

– Нет, – прошептала Ирса, ощутив, как земля покачнулась под ногами, точно на палубе корабля, затерявшегося в море. – Не может быть.

– Мне очень жаль, дорогая моя девочка.

Ирса не верила услышанному. Отказывалась верить.

Рахим не мог умереть. Делегация отправилась на переговоры под мирным флагом. Аиша обещала, что с ними не случится ничего плохого.

Это неправда.

– Где он? – спросила Ирса, и ее голос неожиданно для нее самой прозвучал слишком громко.

– Не думаю… – с сочувственным выражением лица начал было шейх.

– Нет. Я хочу его увидеть.

– Отведи ее, Омар, – угрюмо сказала Аиша. – Она уже не ребенок и имеет право знать.

Предводитель бедуинов вздохнул, обнял Ирсу за плечи и увлек за собой из шатра наружу. Она сосредоточилась на том, чтобы переставлять ноги – одну за другой – и моргать, защищая глаза от лучей вечернего солнца. Закат в пустыне был потрясающе красивым: оранжевые и розовые полосы исчертили небо. При виде этой ослепительно яркой, красочной, согревающей душу картины Ирса должна была бы улыбнуться.

Это зрелище никогда не прекращало ее восхищать. Казалось, солнце удаляется на покой, но еще надолго оставляет свой след среди разгорающихся звезд.

Ирса не отрывала взгляда от закатного неба, пока шла, но перед глазами все расплывалось из-за слез. Тогда она зло вытерла их, отказываясь верить в смерть Рахима.

Только этим утром они гуляли по пустыне, держась за руки.

И он улыбался.

Перед входом в шатер Халида стояли часовые. Завидев шейха, они посторонились, пропуская их. Ирса шагнула внутрь.

Сидевшие там мужчины тут же вскочили. Капитан аль-Хури заступил ей путь.

– Не думаю, что будет разумно…

– Оставь ее в покое, – тихо распорядился Халид.

Капитан еще пару секунд смотрел на сестру Шахразады сверху вниз, затем положил ладонь ей на плечо, ободряюще сжал его и отошел в сторону.

Ирса застыла без движения от открывшейся перед глазами картины. Сердце пронзила боль.

Тарик и Халид стояли рядом с приподнятой постелью. Руки халифа покрывала засохшая кровь, на серебряно-золотой кирасе виднелись темные размазанные следы. Нагрудный доспех сына эмира потемнел, а на грязном, потном лице читались горе и растерянность. Плащи обоих были запятнаны выразительными потеками. Багряные на белом. Багряные на черном. Цвета, которые невозможно игнорировать.

Тогда Ирса поняла, что сказанное – правда, потому что кровь не может лгать, но все равно подошла к кровати, как в трансе.

Рахим лежал там. Неподвижный, спокойный. Если не приглядываться, казалось, он просто спит.

Ирса замерла на расстоянии вытянутой руки, почувствовав, как кровь застыла в жилах от ужаса, но потом собралась, откашлялась и вскинула подбородок, решив не становиться вновь мышкой. Благодаря Рахиму она больше ею не была.

– Как это произошло?

– Это моя вина, – выдавил Тарик полным страдания и самобичевания голосом.

– Нет, – вмешался Халид. – Если и возлагать на кого-то ответственность, то на всех нас. И в первую очередь на меня. – Он приблизился к девушке. – Рахим спас мне жизнь, Ирса-джан. И в последние секунды думал о тебе.

– Он был таким, – кивнула она, широко распахнув немигающие глаза. – Всегда думал о других, а не о себе.

Услышав это, капитан аль-Хури выбежал из шатра, задыхаясь.

– Ты хочешь остаться наедине с Рахимом? – спросил Халид, пристально глядя на Ирсу.

Она подняла глаза на халифа, которого всего несколько дней назад боялась именно из-за этого умения посмотреть прямо в душу, но теперь видела в его внимании лишь заботу, желание понять. И помочь.

– Да, пожалуйста.

Одного взгляда Халида оказалось достаточно, чтобы все покинули шатер.

Остались только Ирса и Тарик.

Высокий сын эмира в белом с красными пятнами плаще подошел, встал рядом с ней и мягко притянул к себе, прошептав в макушку:

– Не могу выразить, насколько сожалею о случившемся, Сверчок.

Сейчас Тарик казался… меньше. Ирса всегда считала его таким величественным. Полным энергии и напора. Полным всех тех качеств, которыми она сама желала обладать.

Считала, что он просто не способен кому-либо проиграть.

Теперь же видела перед собой убитого горем юношу, потерявшего лучшего друга.

Юношу, который потерпел поражение.

Ирса поняла, что не может выдавить из себя ни слова, поэтому просто кивнула. Затем села на краешек постели, испытывая странное отсутствие боли. Ощущения тоже казались приглушенными, словно тело принадлежало кому-то другому.