Роза и кинжал

– Сейчас не время для вопросов, маленькая возмутительница спокойствия, – прервал ее Воин и, раздраженно ворча себе под нос, принялся разглядывать тяжелые кандалы. – Я могу расплавить звенья цепи рядом с оковами, но ты все равно наверняка поднимешь такой шум, когда будешь двигаться, что мертвые нас услышат. Кроме того, сами браслеты тяжелые. Это тоже не слишком поможет делу.

Шахразада молча кивала, еще не вполне обретя дар речи. Зато Воин казался необычайно разговорчивым. Чего только история про баньян стоила!

Викрам приподнял цепи ножных кандалов, отчего металл издал оглушительное лязганье, и вздохнул:

– Когда я буду плавить звенья, браслеты тоже раскалятся и могут обжечь тебя.

– Лучше получить ожоги, чем оставаться в тюрьме.

– Я так и думал, – усмехнулся великан и тут же закашлялся. – Должен признаться, что еще не так давно я бы с радостью бросил тебя гнить в этой камере.

Шахразаде пришлось напрячь память, но она все же поняла, что Воин имеет в виду ее бегство в ночь грозы, которое казалось предательством в глазах верного телохранителя Халида.

– Я могу объяснить…

– Не переживай, теперь я все знаю, – прервал Викрам, сжимая в кулаках цепи возле лодыжек пленницы.

С губ сорвалось пламя, и постепенно металл раскалился, начиная жечь кожу.

Шахразада почувствовала знакомое покалывание магии и охнула от удивления. Тем временем ощущение все нарастало по мере того, как красноватое свечение горячего железа становилось сильнее.

Через несколько минут Шахразада почувствовала, что внутри вспыхнула искра, огонек, который явно имел какое-то отношение к происходящему, и пристальнее всмотрелась в работу Викрама. Он постепенно плавил звенья, и тепло передавалось на браслеты, причиняя легкую боль.

Возможно ли…

Отбросив всякую осторожность, Шахразада положила обе ладони на железные полосы, обхватывающие ее лодыжки. С ковром-самолетом требовалось прикосновение.

– Что ты делаешь? – низким, глубоким голосом спросил Викрам, поднимая на нее черные как ночь глаза.

Шахразада не ответила, прислушиваясь к своим ощущениям. Как она и подозревала, прикосновение причинило легкую боль, хотя металл еще не успел расплавиться. Зато магия Воина теперь распространилась по телу, словно огонь по разлитому маслу.

Шахразада почувствовала некое притяжение, зов, наитие – и отдала безмолвный приказ кандалам отомкнуться.

Браслеты послушно щелкнули и упали на пол.

Не зная, как еще реагировать, Шахразада рассмеялась.

Артан ошибался. И все же был прав. Верно, ей не следовало убегать от наколдованных им сгустков пламени. Верно, следовало встретиться со своими страхами лицом к лицу. Но совсем не так, как предполагал наставник. Потому что магия внутри Шахразады работала от прикосновений. Только рядом с волшебными вещами она могла распоряжаться своими способностями. Потому что черпала силы из того, что находилось вокруг. Как и подозревала.

При виде упавших кандалов Викрам отпрянул, едва не задев струйку грязной воды у ног Шахразады, и ошеломленно прошептал:

– Но как…

– Сейчас не время для вопросов, – повторила она его же слова с легкой насмешкой.

Великан недовольно проворчал что-то, потом выпрямился и покачал головой:

– Настоящая возмутительница спокойствия.

– Это самый лучший комплимент из твоих уст, – улыбнулась Шахразада. – А теперь помоги с оковами на запястьях. Нужно еще разыскать мою сестру и как можно скорее покинуть это отвратительное место.

Белая раковина

Небольшая группа всадников во весь опор мчалась прочь из города. Стучали подковы лошадей. Лица овевал ветер. По спинам струился пот.

Никто не произносил ни слова.

Небольшая потрепанная группа.

Халид не позволял чувству вины за случившееся захватить себя. Не позволял сожалениям сбить с намеченного курса. В первую очередь нужно выбраться за стены столицы. Подальше от раненой гордости Селима.

Поэтому их группа продолжала все быстрее и быстрее гнать лошадей по узким переулкам и широким трактам, в спешке иногда сбивая лотки с товарами. Вслед неслись злые крики торговцев. Женщины торопились убрать детей с пути мчащихся всадников, осыпая их бранью.

Чувство вины запускало клыки в сердце Халида, пыталось выгрызть его внутренности.

Но не имело значения, какие эмоции он сейчас испытывает.

Он сам не имел значения.

Важнее всего было довезти раненого до места, где можно оказать ему помощь. Халид устроил Рахима в седле перед собой и в моменты слабости опускал взгляд, чтобы посмотреть, как кровь юноши льется на руку. На поводья.

Вскоре тот совсем обмяк и стал клониться вперед, похоже, потеряв сознание.

– Быстрее! – крикнул Халид, оборачиваясь через плечо, и пришпорил Ардешира, хотя шкура жеребца уже и так блестела от пота.

Как только их группа миновала городские ворота и выехала в пустыню, халиф остановил коня и спрыгнул с седла.

Подбежавший Тарик помог опустить и уложить Рахима.