Роза и Тис. Дочь есть дочь. Бремя любви. Рассказы

— Заказывать молоко к ленчу — надо же придумать такое! Молоко следует приносить к завтраку — самое для него время. И кто приносит-то? Молодые наглецы в белых халатах, ходят и свистят на ходу. Похожи на врачей-недоучек…

Звук отпираемого замка прервал этот нескончаемый поток.

— Ну, сейчас начнется, — пробормотала Эдит и быстро ополоснула миску под струей воды.

Голос Энн позвал:

— Эдит!

Она тщательно обтерла руки бумажным полотенцем.

— Эдит! Эдит!

— Иду, иду, мэм.

— Эдит!

Эдит подняла брови, опустила углы рта и вышла из кухни в коридор, а оттуда в гостиную, где миссис Прентис разбирала счета и письма.

Заслышав ее шаги, Энн обернулась.

— Ты звонила дейм Лоре?

— А как же.

— Ты сказала ей, что она нужна мне срочно, что мне необходимо ее увидеть? Она обещала прийти?

— Обещала туг же приехать.

— А почему же ее нет? — сердито спросила Энн.

— Да ведь я звонила только двадцать минут назад. Сразу, как вы ушли.

— А мне кажется, что прошел целый час. Чего ж она не едет?

Эдит перешла на успокаивающий тон:

— Мало ли что может случиться в дороге. А волноваться вам ни к чему.

— Ты сказала, что я нездорова?

— Сказала, что на вас, как всегда, нашло.

— Что ты имеешь в виду? Нашло! — Энн рассердилась не на шутку. — Всё мои нервы — напряжены до предела!

— Это точно.

Энн бросила на свою верную служительницу гневный взгляд. И беспокойно зашагала от камина к окну и обратно. А Эдит смотрела на нее — и большие, неуклюжие, костлявые, загрубелые от работы руки тоже сновали туда-сюда по фартуку.

— Ну ни минуты покоя! — пожаловалась Энн. — В эту ночь глаз не сомкнула. Чувствую себя ужасно, ужасно! — Она села на стул и прижала ладони к вискам. — Не знаю, что со мной происходит.

— Зато я знаю, — сказала Эдит. — Слишком много гуляете. Не по возрасту вам уже.

— Эдит! — прикрикнула Энн. — Ты невыносима. И с каждым днем становишься все хуже. Ты у меня очень давно, я ценю твою преданность, но если так будет продолжаться, придется тебе уйти.

Эдит подняла глаза к потолку, лицо ее приняло обычное мученическое выражение.

— Никуда я не уйду, — сообщила она. — И не надейтесь.

— Уйдешь, если я захочу!

— Если захотите, значит, вы глупее, чем я думала. Я-то устроюсь — и моргнуть не успеете. Все эти агентства по найму домашних работниц бегать за мной будут. А вот как вы без меня обойдетесь? Приходящая домработница — что она есть, что ее нету! Или какая иностранка. Станет вам все на растительном масле жарить, желудок портить, да и квартира гарью пропахнет. А уж по телефону эти иностранки говорить вовсе не умеют, имена все перепутают, ничего толком не скажут. А не то явится к вам такая чистюля, глядеть на нее — глаз радуется, но в один прекрасный день приходите домой, а меха ваши и драгоценности — тю-тю, пропали. Только вчера слышала — в суде напротив разбирали такое дело. Нет уж, вам надо, чтоб все было честь по чести, как у нас заведено. Чтоб я варила вам хорошие обеды и не била красивую посуду, как нонешние молодые вертихвостки. А главное — я знаю, что вам нужно. Без меня вам не обойтись, это я точно знаю и никуда не уйду. Порой, ясное дело, и мое терпение лопается, но каждый обязан нести свой крест. Так в Священном Писании сказано, а мой крест — вы, я же честная христианка.

Энн, закрыв глаза, со стоном раскачивалась из стороны в сторону.

— О, моя голова, моя голова…

Суровость Эдит как рукой сняло, глаза засветились нежностью.

— Ну вот! Давайте я сделаю вам чашечку хорошего крепкого чая.

— Не хочу чашечку хорошего крепкого чая, — капризно заявила Энн. — Ненавижу эти твои чашечки чаю!

— Как вам угодно. — Эдит вздохнула, снова возвела глаза к потолку и вышла из комнаты.

Энн вынула из коробки сигарету, закурила, несколько раз затянулась, а затем раздавила ее в пепельнице. Поднявшись, она снова заходила по комнате.

Через одну-две минуты она подошла к телефону и набрала номер.

— Алло! Алло! Попросите, пожалуйста, леди Ландском. Ах, это вы, дорогая Марсия? — Она заговорила с деланной веселостью. — Как вы поживаете?.. Да ничего особенного. Просто захотелось вам позвонить… Даже не знаю, дорогая, я чувствую себя премерзко, знаете, как это бывает. Не хотите завтра встретиться за ленчем?.. А, понимаю… В четверг вечером? Да, я совершенно свободна. Будет очень приятно. Я приглашу Ли или еще кого-нибудь, и мы хорошо посидим. Замечательно… Я вам перезвоню утром.

Стоило ей положить трубку, как минутное оживление слетело с нее. Она опять принялась мерять шагами комнату, но, услышав дверной звонок, замерла в ожидании.

И услышала, как Эдит сказала: «Ждет вас в гостиной», — и Лора Уитстейбл вошла, — высокая, суровая, внушающая страх, но и надежду — как утес посреди бушующего моря.

Энн кинулась ей навстречу, сбивчиво и все более истерично выкрикивая:

— Ах, Лора! Лора! Я рада… Рада тебя видеть! Лора!

Лора удивленно подняла брови и внимательно посмотрела на Энн. Затем положила руки ей на плечи и заставила сесть на кушетку, а сама села рядом, приговаривая привычное:

— Ну, ну, что случилось?

Энн затараторила все тем же истерическим тоном:

— Как хорошо, что ты пришла. Я думала, что сойду с ума.