Роза и Тис. Дочь есть дочь. Бремя любви. Рассказы

Болдок смотрел на удаляющуюся фигурку и сердито бормотал: «Во что же ты вляпался, старый дурак!»

Он направил стопы к дому, где его поджидала экономка миссис Роуз.

— Девочка ушла?

— Да, ушла.

— О Господи, что же она так мало побыла?

— Вполне достаточно. Дети и низшие классы никогда не умеют вовремя попрощаться. Приходится делать это за них.

— Ну и ну! — Миссис Роуз возмущенно глядела на него, пока он проходил мимо нее в дом.

— До свиданья, — сказал ей Болдок. — Я иду в библиотеку и не хочу, чтобы меня снова беспокоили.

— А на ужин…

— Что хотите, — отмахнулся он. — И заберите все эти сладости. Съешьте сами или скормите кошкам.

— О, спасибо, сэр. У меня племянница…

— Хоть племяннице, хоть кошке, кому угодно.

Он вошел в библиотеку и хлопнул дверью.

— Ну и ну! — опять сказала миссис Роуз. — Сварливый старый бобыль! Но я-то его понимаю, не то, что другие.

Лаура пришла домой, исполненная чувства собственного достоинства.

Она просунула голову в окно кухни, где горничная Этель осваивала премудрости тамбурной вышивки[169].

— Этель, у меня есть друг, — сказала Лаура.

— Да, дорогуша, — сказала Этель и забормотала: — Пять цепочек, два раза в следующую петлю, восемь цепочек…

— У меня есть друг, — повторно сообщила Лаура.

Этель продолжала бормотать:

— Пять двойных цепочек, потом три раза в следующую петлю — что-то получается не так… Где же я упустила?

— У меня есть друг! — прокричала Лаура, разъяренная полным отсутствием понимания.

Этель с удивлением подняла голову.

— Надо потереть, дорогуша, — потри, — расплывчато ответила она.

Лаура с отвращением отвернулась.

Глава 3

1

Анджела Франклин с ужасом думала о возвращении домой, но это оказалось не так страшно, как она опасалась.

Когда они подъехали к дверям, она сказала мужу:

— Вон Лаура ждет нас на ступеньках. Какая она возбужденная!

И, выскочив из машины, она пылко протянула к дочери руки.

— Лаура, дорогая! Как чудесно видеть тебя. Ты очень скучала?

Лаура честно ответила:

— Не очень. Я была занята. Я сплела тебе коврик из пальмового волокна.

На Анджелу нахлынули воспоминания о Чарльзе — как он бы кинулся к ней, весь в слезах, обнимал бы ее, кричал: «Мамочка! Мамочка!»

Как это больно — вспоминать…

Она оттолкнула от себя воспоминания, улыбнулась Лауре и сказала:

Пальмовый коврик? Как это мило, дорогая.

Артур Франклин потрепал дочь по головке.

— Ты подросла, киска.

Все вошли в дом.

Лаура сама не знала, чего ждет. Вот мама и папа, они рады ей, вертятся вокруг нее, задают вопросы. Это не с ними неладно, это с ней. Она не может… что она не может?

Все оказалось не так, как она рассчитывала. Она не заняла место Чарльза. Чего-то в ней не хватает. Но завтра все будет иначе! Если не завтра, то послезавтра или через два дня. Лаура вдруг вспомнила пленившие ее слова из старомодной детской книжки: «Душа этого дома».

Вот что она такое — душа этого дома.

Вот кем она должна быть — но ее охватило горькое предчувствие, что она так и осталась просто Лаурой, такой же, какой была всегда.

Просто Лаура…

2

— Болди, кажется, воспылал любовью к Лауре, — сообщила Анджела. — Представляешь, когда нас не было, он приглашал ее к себе на чай.

На что Артур ответил, что интересно было бы ему знать, о чем они разговаривали.

Помолчав, Анджела сказала:

— Я думаю, мы должны рассказать Лауре. Если этого не сделать, она услышит от слуг или кого-то еще. В конце концов, она слишком большая, чтобы верить в аиста или в капусту.

Она лежала под кедром на плетеном диванчике, повернув голову к мужу, сидевшему в шезлонге.

Печать страдания все еще лежала на ее лице. Жизнь, которую она вела, не сумела пока развеять чувство утраты.

— Это будет мальчик, — сказал Артур Франклин. — Я знаю, что это будет мальчик.

Анджела улыбнулась и покачала головой.

— Не стоит гадать, — сказала она.

— Говорю тебе, Анджела, я знаю, — он был совершенно уверен. Мальчик, похожий на Чарльза, другой Чарльз, смеющийся, синеглазый, озорной, нежный.

Анджела подумала: «Может, будет мальчик — но это будет не Чарльз».

— Но если родится девочка, мы тоже будем очень довольны, — не слишком убедительно сказал муж.

— Артур, я знаю, что ты хочешь сына.

— Да, — вздохнул он, — я бы хотел сына.

Мужчина всегда хочет сына, ему нужен сын. Дочери — это совсем другое.

Движимый неясным чувством вины, он сказал:

— Лаура — очень милая девочка.

Анджела искренне с ним согласилась.

— Я это вижу. Она хорошая, тихая, всегда готовая помочь. Мы будем скучать, когда она пойдет в школу. — Она добавила: — Для нее тоже лучше], чтобы это была не девочка, а то Лаура может взревновать, а это совсем ни к чему.

— Конечно.

— Но дети иногда ревнуют, это естественно; вот почему я думаю, что мы обязаны сказать, подготовить ее.

И потому Анджела Франклин поговорила с дочкой.

— Лаура, хочешь маленького братика? — И запоздало добавила: — Или сестричку?

Лаура уставилась на мать. Смысл слов не дошел до нее. Она не понимала.

Анджела мягко сказала:

— Видишь ли, дорогая, у меня будет ребенок… В сентябре. Хорошо, правда?

Она пришла в замешательство, когда Лаура, что-то буркнув, повернулась и ушла с раскрасневшимся от непонятных чувств лицом.