Роза и тис

Пока мне кололи морфий, я был бессилен. Но настало время, когда уколы заменили снотворным в форме микстур или таблеток. Нельзя было упускать такую возможность. Вначале я мучился, поскольку мне давали хлорал в жидком виде. Однако позднее, когда я уже был передан на попечение Роберта и Терезы и врачи навещали меня реже, мне выписали снотворные таблетки – кажется, секонал, а может, амитал. Во всяком случае, мне настоятельно советовали пытаться постепенно отказываться от снотворных, но одна-две таблетки лежали у меня под рукой на случай бессонницы. Мало-помалу я пополнял свои запасы. Я продолжал жаловаться на бессонницу, и врач выписывал мне новые рецепты. Ночь за ночью проводил я без сна, терпя мучительные боли. Меня поддерживало только одно: сознание того, что ворота к спасению открываются все шире. Ко времени моего рассказа я уже накопил более чем достаточно таблеток для того, чтобы осуществить задуманное.

Однако, когда замыслы мои осуществились, я уже не чувствовал насущной потребности немедленно ставить точку. Мне уже хотелось немного подождать. Однако тянуть долго я не собирался.

В те ужасные секунды, когда таблетки рассыпались и подошла Тереза, над моими планами нависла реальная угроза; я боялся, что придется отложить или даже вообще отменить то, что я задумал… Быстрая реакция Изабеллы спасла меня. После ухода Терезы она собрала таблетки и положила их во флакон. Потом подала его мне.

Поставив таблетки на обычное место, я перевел дух.

– Спасибо, Изабелла! – произнес я с чувством.

Она не выразила ни беспокойства, ни любопытства. Она обнаружила достаточную проницательность, заметив мое волнение, и пришла мне на помощь. Мысленно я извинился перед ней за то, что раньше счел ее слабоумной. Она совсем не дура!

Но что она подумала? Ведь ясно же, она не могла не понять, что в моем флаконе был вовсе не аспирин!

Я посмотрел на нее. По ее лицу невозможно было понять, о чем она думает. Да, непростая девушка…

Вдруг я вспомнил сказанные ею слова. Они пробудили мое любопытство.

– Кто такой Руперт? – спросил я.

– Мой двоюродный брат.

– То есть лорд Сент-Лу?

– Да. Наверное, он скоро приедет. Во время войны он был в Бирме. – Помолчав, она добавила: – Наверное, он приедет, чтобы поселиться здесь… вы ведь знаете, замок принадлежит ему. Мы его только арендуем.

– Мне просто стало интересно, – объяснил я, – почему вы вдруг заговорили о нем.

– Мне просто нужно было что-нибудь сказать, чтобы показалось, будто мы разговариваем. – Она еще немного подумала. – Наверное… Я заговорила о Руперте потому, что я постоянно думаю о нем…

Глава 9

До тех пор лорд Сент-Лу был для меня пустым звуком, абстракцией. Отсутствующий владелец замка Сент-Лу… Теперь он обретал осязаемые формы. Я начал наводить о нем справки.

Днем зашла леди Трессильян. Она принесла мне книгу, которая, по ее словам, «должна была меня заинтересовать». Я сразу понял, что принесенная ею книга вряд ли пробудит мой интерес. Написанная бойким слогом книжица в бодряческом тоне пыталась убедить читателя, будто каждый может изменить мир к лучшему, если будет лежать на спине, размышляя о прекрасном. Леди Трессильян, мучимая неосуществленным материнским инстинктом, всегда приносила мне что-нибудь почитать. Она вбила себе в голову, что я должен стать писателем. Раздобыла мне по меньшей мере три заочных курса под названием «Как за двадцать четыре урока стать писателем» и прочую дребедень в таком роде. Она принадлежала к числу тех славных, добрых женщин, которые просто не в состоянии пройти мимо страдальца, не утешив его. Такие женщины не способны понять, что можно предоставить кого-то самому себе.

Она не внушала мне антипатии, но я всячески старался уклониться от ее услуг. Иногда мне на помощь приходила Тереза, но чаще она просто улыбалась и нарочно бросала меня на произвол судьбы. Когда впоследствии я ее за это ругал, она заявляла: иногда раздражители действуют благотворно.

В тот день Терезы не оказалось дома – она занималась предвыборной агитацией, так что ускользнуть я не сумел.

Вздохнув, леди Трессильян поинтересовалась, как я себя чувствую, и отметила, что выгляжу я гораздо лучше, чем прежде. Я поблагодарил ее за книгу, сказав, что она наверняка меня заинтересует. После этого мы перешли к местным новостям. Тогда все они сводились к политике. Она рассказала мне, как проходят предвыборные собрания и как ловко Габриэль отвечает на каверзные вопросы. Потом она принялась рассуждать о том, чего в действительности хочет народ, и как будет ужасно, если все национализируют, и какого мнения фермеры о централизованных закупках молока… Точно такой разговор мы вели за три дня до того.

Однако тут, после короткой паузы, леди Трессильян со вздохом заметила:

– Скорее бы Руперт возвращался!

– А что, он собирается приехать? – спросил я.