«Роза» Исфахана

— Но, Шахриар… я уже замужем, — произнесла она виновато. — Это я только по легенде вдова. Это муж якобы доктора Аматулы Байян, француз по имени Пьер Кресси, якобы умер. А мой муж, майор Майк Фостер, жив и здоров, я надеюсь. Он проходит сейчас подготовку на одной из учебных баз, чтобы получить звание подполковника. Прости, но я не готова расстаться с ним. Я даже мысли такой не допускаю…

— Но ты же не станешь отрицать, что изменила ему со мной.

Голос Лахути прозвучал жестко, и Джин почувствовала, как неприятно кольнули его слова её сердце. Но, к сожалению, он сказал правду, и возразить ей было нечего.

— Не стану, — кивнула она. И прошептала, опустив голову: — Да и не хочу. Признаться, я боюсь встречи с Майком. Если не случится ничего непредвиденного и мне все-таки удастся вернуться в Штаты, я обязательно расскажу Майку о своей измене. Я не смогу жить во лжи, Шахриар. Так меня воспитали. Даже если мое признание разрушит наш брак, это будет честнее. И если Майк потребует развода, мне не останется ничего другого, как согласиться. Я заслужила это…

— Ханум, в горах завалило моханди, чистильщиков канатов! — крикнула с порога, вбежав в комнату, Марьям. — Трое задохнулись, а одного доставили к нам еще живым. Правда, со множественными переломами…

— Уже иду. — Джин встала с кресла, привычным движением скрутила волосы на затылке, закрепила их шпилькой, повязала голову платком. — Договорим позже, — сказала, обернувшись, Шахриару. — Нам с тобой есть о чем подумать. И хотя времени у нас мало, до завтрашнего утра дело терпит. Во всяком случае до того момента, когда твой друг аль-Балами явится с докладом к начальству в Тегеране. Кстати, Марьям, — повернулась она к медсестре, — будь добра, позвони сейчас в отель «Шах Аббас» и попроси, чтобы тебя соединили с полковником аль-Балами. Запомнила?

— Да, ханум, — кивнула медсестра, — запомнила. Отель «Шах Аббас», полковник аль-Балами.

— Умница. Когда соединят, скажи ему, что охрана Корпуса исламских стражей во главе с капитаном Лахути нас вполне устраивает, и в замене её — полной или частичной — мы не нуждаемся.

— Хорошо, ханум. Всё передам в точности.

— Спасибо, Марьям. Надеюсь, после твоего звонка полковник поймет, что письма от меня ему ждать не стоит. В какую палату отвезли пострадавшего?

— В левое крыло, ханум, в тридцать пятую. Доктор Маньер уже там.

— Понятно. Что ж, я тогда отправлюсь к нему, а ты, Марьям, после разговора с полковником навести, будь добра, доктора Нассири. Возьми у него результаты последних анализов Али Агдаши и принеси мне.

— Слушаюсь, ханум. Всё сделаю. Как ветер!

— Ты у меня всегда как ветер, девочка моя, — улыбнулась Джин. И повернулась к Шахриару: — Возвращайтесь к службе, капитан.

Лахути молчал, неотрывно глядя на нее и не трогаясь с места. Застывшее в его глазах теплое, искреннее и глубокое чувство заставило Джин смутиться и потупиться.

— Этот полковник такой противный, — сказала вдруг Марьям, набирая нужный номер на телефонной трубке, — он мне сразу не понравился. Улыбается, а глаза хитрые и злющие. Что, разве я не права? — оглянулась она на Джин и Лахути.

Оба в унисон рассмеялись.

— Права, права…

— Алло! Полковник аль-Балами? — задорно прокричала в трубку Марьям. — Здравствуйте. Это вас из миссии Красного Креста беспокоят. Да какая разница, кто я? Одна из сотрудниц. Звоню по поручению госпожи Байян. Она просила передать вам, что… Как? Вам уже все понятно? Ну, раз понятно, тогда до свидания. У меня тоже работы невпроворот. — Она сбросила вызов и обиженно сдвинула густые брови к переносице. — Грубиян и болван. — Потом скорчила гримаску и высунула язык: — Фу.

— Марьям, нельзя так отзываться о полковнике госбезопасности, — с напускной строгостью пожурила её Джин. — Это чревато большими неприятностями.

— Но я ведь всё равно улечу скоро с вами в Швейцарию, ханум, — легкомысленно пожала плечами девушка. — Вы обещали!

— Вот как? — усмехнулся Лахути. — И Марьям отбывает в Швейцарию? И тоже со всем семейством? Кто же, интересно, останется в Иране?

— Марьям, — с упреком взглянула на медсестру Джин, — я тебе обещала, конечно, и слово свое сдержу, только не забывай, пожалуйста, что в Швейцарию мы отправляемся не сегодня. Поэтому вплоть до дня отлета прошу вести себя сдержанно и соблюдать осторожность.

— Простите, ханум, — повинилась девушка. — Просто больно уж мне этот полковник не понравился.

— Я тебя понимаю, мне он тоже не понравился. И все-таки постарайся держать язык за зубами, Марьям. А теперь отправляйся-ка, дорогая, к доктору Нассири. Я буду ждать тебя с анализами его подопечного в тридцать пятой палате.

— Я уже в пути, ханум, — крикнула девушка и убежала.