Роза Марена

Да, именно так. И все-таки ей было жалко, что все изменилось. Ее отношение изменилось. А ведь поначалу она отнеслась к этой картине как к талисману, который обязательно принесет ей удачу. И еще она знала наверняка: именно мысли о Розе Марене, которая стоит под грозой на вершине холма и ничего не боится, помогли ей перебороть панический страх в первый день в студии звукозаписи, когда ей казалось, что у нее вообще ничего не получится. Поэтому Рози было неприятно, что теперь эта картина ее пугает… ей не хотелось бояться того, что когда-то ее поддержало и придало сил. И тем не менее она боялась. Очень боялась. В конце концов это же картина. Нарисованный мир, и он должен всегда оставаться таким, каким его изобразил художник. Тучи на нарисованном небе не должны расходиться за ночь. И предметы, изображенные на холсте, не должны появляться и исчезать, как в каком-то слайд-шоу. Рози пока еще не представляла, что будет делать с картиной дальше, но одно она знала точно: по крайней мере до понедельника картина простоит в шкафу в компании старых домашних туфель и нового свитерочка.

Она убрала картину в шкаф, прислонила ее к стене (подавив в себе безумный порыв развернуть холст лицом к стене) и плотно закрыла дверцу. Потом надела свою единственную приличную блузку, взяла сумочку и вышла из квартиры. Пока она шла по длинному сумрачному коридору к лестнице, у нее в голове всплыли два слова: Я отплачу. Рози резко остановилась у самой лестницы. Ее так трясло, что она едва не уронила сумочку. На мгновение правую ногу пронзило болью, как это бывает при судорогах. Но потом все прошло, и Рози быстро спустилась на первый этаж. Я не буду об этом думать, твердо сказала она себе, выходя из подъезда и направляясь к автобусной остановке. Не хочу и не буду. И никто меня не заставит. Лучше я буду думать о Билле. И о его мотоцикле.

12

Всю дорогу до работы она думала только о Билле, а потом сразу же погрузилась в мрачный мир «Убей все мои завтра», а во время обеда у нее и вовсе не было времени размышлять о женщине на картине. Мистер Леффертс отвез ее в маленький итальянский ресторанчик под названием «Делла Феммина» – самый приятный и самый уютный из всех ресторанов, в которых ей довелось побывать, – и уже за десертом, пока Рози доедала дыню, предложил ей «контракт посолиднее», как он сам это назвал. По условиям контракта она получала восемьсот долларов в неделю за двадцать недель работы или за двенадцать готовых книг, если она начитает их раньше. И хотя Рода настаивала, чтобы Рози не соглашалась меньше чем на тысячу, все равно это было очень заманчивое предложение, потому что Робби пообещал познакомить ее с агентом, через которого можно наладить контакты с любой радиостанцией или студией звукозаписи.

– К концу года вы можете заработать двадцать две тысячи долларов, Рози. Больше, если захотите… но стоит ли перенапрягаться?

Рози спросила, можно ли ей подумать и дать ответ в понедельник. Мистер Леффертс сказал, что, конечно, можно. Прощаясь с Рози в вестибюле Корн-билдинга (Рода с Кертом сидели на скамеечке рядом с лифтом и о чем-то шептались, как парочка заговорщиков), он протянул ей руку. Она подумала, что он собирается пожать ей руку, и протянула ему ладонь. Но он взял ее руку в обе свои, согнулся в легком поклоне и поцеловал ей руку. От этого странного жеста – Рози в жизни не целовали руку, хотя она много раз видела, как это делают в фильмах, – у нее по спине побежали мурашки.

И только когда она снова уселась перед микрофоном и принялась рассеянно наблюдать за тем, как Керт за стеклом ставит на магнитофон новую бобину с пленкой, ее мысли вернулись к картине, надежно запертой

(надейся, Рози, надейся)

в стенном шкафу. И тут она вдруг поняла, чего именно не хватало на картине сегодня утром. Браслета. Толстого золотого браслета, который еще вчера вечером был на руке у женщины в мареновом хитоне. На правом предплечье, чуть выше локтя. А сегодня утром браслета не было.

13

Когда вечером Рози вернулась с работы, она первым делом заглянула под кровать. Золотой браслет лежал у самой стены. Вернее, не лежал, а стоял на ребре, тускло поблескивая в темноте. Рози почему-то подумала, что он похож на обручальное кольцо сказочной великанши. А рядом с браслетом лежала еще одна вещь – лоскуток голубой ткани, свернутый в маленький квадратный конвертик. Похоже, это было все, что осталось от ночной рубашки, сгинувшей неизвестно куда. На голубой ткани виднелись пурпурные пятнышки, похожие на кровь. Но Рози знала, что это не кровь. Это был сок плодов, которых не стоит пробовать на вкус. Пятна точно такого же цвета она отмывала сегодня с рук.