Роза песков

Глубоко дыша и часто смаргивая набегающие слезы, Наталья давила в себе подступающий припадок (б/з) и сама же себя уговаривала: «Наталья, держись! Однажды этот кошмар кончится. Он обязательно кончится! А сейчас нужны сведения! Так что – улыбаемся и машем!».

-- Хуш, ты уже поела?

-- Да, сунехи, -- служанка смотрела на нее с удивлением.

-- Сядь, поговори со мной.

Неуверенно потоптавшись, служанка пошла к своему тюфяку, но Наталья остановила ее:

-- Куда ты? – ей вовсе не улыбалось выворачивать шею на место дислокации служанки. -- Вот сюда сядь! – Наталья ткнула на подушки возле того самого столика, где ела.

-- Сунехи, это для гостей места, -- неуверенно сказала Хуш, застывшая посередь юрты.

-- Я велела – значит сядь!

То, что приходится командовать пожилой женщиной,Наталью Леонидовну не смущало – ну, не считать же ровней себе эту… Она брезгливо поморщилась, подбирая эпитет: «Колхозницу? Селянку? Да какая разница?! Всего лишь тупая тетка, ни на что не гожая, только и может, что прислугой быть!»

Женщина неловко, будто боясь сломать дорогую мебель, подтащила одну подушку и уселась по-турецки, преданно глядя в глаза хозяйке.

-- Хуш, у меня проблемы с памятью, я хочу, чтобы ты рассказала мне, как я жила раньше. Что это за город из шатров, есть ли здесь другие города. – Потом подумала и добавила: -- И все другое, что ты сама знаешь.

Повествование служанки было несколько рваным, Наталье приходилось перебивать и задавать наводящие вопросы, но саму Хуш эта беседа не смущала – она искренне хотела помочь своей обожаемой сунехи.

В рабство Хуш попала еще ребенком, родителей своих не помнит, помнит только черноглазого мальчика старше года на три, который часто обижал ее – возможно брат. Росла она в стойбище бедном, где хозяева были злые, кормили плохо, и выжила она только чудом. У хозяйки таких девочек было пятеро, она всех учила шить, вышивать и делать другую работу.

Когда у маленьких рабынь начала набухать грудь, их стали кормить значительно лучше, целых два месяца девочки наслаждались огромными порциями каши с мясом, пили молоко с медом столько, сколько хотели. Им даже давали пироги из привозной муки!

Зато категорически запрещали выходить на улицу, на солнце, делать любую грязную работу, и вообще бегать и двигаться. Лица, руки и ступни хозяйка ежедневно смазывала им какой-то мазью на травах. Сопротивляться ей никто не смел – рука у нее была тяжелая.

Через пару месяцев слегка ослабевших, пухловатых и белокожих девочек вывезли на рынок. И Хуш купил Хараз айнур для своей второй жены. Она подарила ему близнецов, и ей нужна была нянька.

-- Вот так, Нариз, я твою матушку и вынянчила – с рук не спускала до пяти весен, ходить не позволяла, чтобы ножки кривыми не были, солнышку на нее взглянуть не давала, чтобы белокожая осталась!

-- А потом?

-- А потом Хараз айнур трех овец пригнал. Белых-белых, как снег на вершине! Только заразили они все стадо, падеж большой был. Разорился старый Хараз. Приданое за дочерью не мог хорошее дать, -- старуха печально покачала головой, -- так и попала моя ясноглазая девочка третьей женой к Барджан айнуру.

Хуш тяжело вздохнула, воспоминания ей давались не слишком легко, и продолжила:

-- Родами умерла. Прибрала ее в свои чертоги милосердная Эрина…

На глазах служанки показались слезы. Вытерев их коричневым крючковатым пальцем, она снова протяжно вздохнула и договорила:

-- Одно утешение – тебя родила!

Наталья обдумывала услышанное, значит она, Нариз, единственная дочь толстяка, но от третьей жены. И есть еще сыновья. Вряд ли что-то при местном укладе светит ей хорошего в будущем. И не слишком понятно, что это за страна, если в открытую торгуют рабами?! Понятное дело, что во всяких там Азиях, местами такое и может быть, только вот, где конкретно она находится? Чтобы бежать, нужно хотя бы понимать -- куда именно. Потому она продолжила расспросы:

-- Хуш, а как страна называется?

-- Раньше, при императоре, называлось Син-це-рия, -- название она произнесла по слогам, как говорят непривычное слово малограмотные люди, -- а как император помер, стали называть Великий Раханжар. Как наши предки называли.

Наталья чуть растерялась – о такой стране она даже и не слышала. Хотя, возможно, это просто местное название? Но что за Империя рассыпалась? Какой-нибудь южный диктатор ухитрился сбить вместе три враждующих племени и назвать это Империей? Надо было продолжать расспросы и собирать информацию.

-- Хуш, а другие города вокруг есть? Не такие, как наш, а нормальные, обычные? Ну, чтобы дома из камня или из дерева?

-- Есть, моя сунехи, как не быть, -- Хуш даже всплеснула руками, поражаясь, что воспитанница могла не помнить такого. --Прошлую осень отец тебя возил в Джандар. Неужели не помнишь?! Украшения покупал, ткани покупал, пряности покупал… Много покупал, все тебе в приданое складывал, моя сунехи!

Слово «приданое» Наталье не понравилось, но она решила не отвлекаться на мелочи:

-- А ты ездила со мною в Джандар? Расскажи мне.